Лабиринты веры

Он прочитал подписи под каждым снимком, надеясь, что они что-нибудь подскажут. Нечто такое, что он пропустил раньше. На фото Билла надпись гласила: «Церковь отпускает не все Грехи». Она была сделана темными чернилами. Черными. Буквы были выведены очень тщательно. Словно «грехи» начиналось с заглавной буквы, что делало фразу важной и многозначительной. Он постучал себя по голове. Эта фотография предназначалась для того, чтобы дать понять всем: смерть Билла не была случайной – кто-то знал их тайну. И то, что они тогда совершили, не имеет прощения. Под фото Лойяла он прочитал: «Судьба приходит к нам, побуждаемая Верностью. Все, что возрождается, нельзя разрушить». Что, убийца извещал их, что знает о существовании Авы? Он сделал большой глоток виски. На фотографии Росса было: «Аве Мария, и Иосиф тоже». В этой фразе никакой неясности не было. Все знали, кто подразумевается под Иосифом. Убийца выстраивал последовательность ужасных событий, случившихся в ту ночь. Послание предназначалось только ему; к тому времени остальные уже были убиты.

И вот теперь последнее фото. «Вот, идут за ним еще два горя». Возможно, он не ошибся, когда разговаривал с Мари. Возможно, тот, кто преследует его, преследует и ее. Надо убираться отсюда, залечь где-нибудь на дно. Когда опасность минует, он покончит с Авой и исчезнет навсегда.

Его кровь снова насытилась «Джеймсоном», и он покачнулся, пытаясь встать со стула. Ему удалось выпрямиться и не упасть. Именно в этот момент в дверь постучали. Он, не двигаясь, уставился на створку. Может, тот, кто побывал здесь, вернулся? Если так, то он в ловушке. Другого выхода у него нет.

Отодвинул край шторы. В темноте ему удалось разглядеть лишь смутные очертания женщины перед входной дверью. В руке у женщины был фонарик.

Он облегченно выдохнул и широко распахнул дверь. На пороге стояла миссис Энглс в банном халате, ее руки были сложены на пышной груди.

– Я рада, что вы дома, мистер Джонс… – мрачно произнесла она скрипучим голосом.

Он покачал головой.

– У меня другая фамилия. – Так звали предыдущего арендатора, и она настойчиво называла его этим именем, несмотря на то что он многократно поправлял ее. – В чем дело?

Миссис Энглс направила луч фонарика ему в лицо.

– Я весь вечер не вставала с постели. У меня грипп. – Она несколько раз кашлянула в подтверждение своих слов. – Спускаюсь, чтобы выпить чашку чаю и дождаться сестры, которая должна принести мне суп. И вдруг вырубается свет. Я едва не сломала себе шею.

– Так что случилось? С вашим светом?

– Не имею представления. Но я слышала у вас какой-то шум, решила, что у вас гости… Вы могли бы заменить мне лампочку?

Он оглянулся на пустую гостиную.

– У меня нет никаких гостей, если не считать «Джеймсона».

Он допускал, что соседка спросит, кто такой Джеймсон. Но она не спросила.

– Там нужно два человека. Ваша подруга ушла?

Он отступил от двери:

– Какая подруга? Здесь кто-то был?

Она осветила фонариком его дверь.

– Я сама слышала. Думала, что это Бекки, и выглянула.

Он потер глаза. Ему хотелось прихлопнуть ее.

– Так кто это был?

– Женщина. Высокая, с темными волосами. Больше я ничего не слышала и решила, что она зашла в дом.

Миссис Энглс сделала шаг назад, и под ее ногой что-то хрустнуло.

– Стекло, – сказал он, указывая вниз. Луч фонарика переместился, в его свете блеснули осколки разбитой лампочки.

– Дайте взглянуть. – Он забрал у нее фонарик и осветил маленькую мощеную площадку перед домом. Возле двери миссис Энглс лежал камень размером с мяч для софтбола. – Ваша лампочка не перегорела. Ее разбили.

Ее лицо исказилось, и она закашлялась.

– Ну тогда все понятно. Вокруг одни вандалы. Я звоню в полицию.

– Темные волосы? А в чем она была?

Миссис Энглс покачала головой.

– Кажется, в черном платье или юбке. В чем-то темном. Это все, что я видела, мистер Джонс. Темную одежду и то, как она подходила к вашей двери.

– У меня другая фамилия. – Он захлопнул дверь у нее перед носом и привалился к створке. Так простоял несколько минут. Мари. Наверняка она. И она сфотографировала его входную дверь.

Сначала Мари согласилась помогать ему, теперь угрожает с помощью снимка. Кстати, откуда у нее фотоаппарат? Может, она и есть убийца? Эта мысль заставила его повернуться и запереть дверь на все замки.

Глава 23

Рассел смотрел на меня со странным выражением на лице. В его руке была пачка полароидных снимков. Он несколько раз просматривал их в поисках чего-нибудь, что могло бы указать на того, кто их делал. Или когда.

– Какой-то идиотский дуб… Какова вероятность, что виденная тобой фотография была сделана тем же фотоаппаратом, что и эти? – Он потряс снимками. – Разве еще выпускают кассеты для таких старых аппаратов?

Я пожала плечами.

– С этим вопросом – к «Гуглу». В коробках нет ни фотоаппарата, ни кассет.

– Проблема в том, что по этим фото нельзя определить, когда их снимали. В пятидесятых. В шестидесятых. Или позже. Деревья не меняются десятками лет. – Он оглядел беспорядок в комнате. – Ты помнишь какой-нибудь «Полароид»? Может, видела его, когда была маленькой? У Клэр или у Анаис?