Лабиринты времени: Кноссос

– И как же вы планируете меняться, молодой человек? – из полумрака на освещенный дрожащим светом факела островок мостовой выступило ещё двое мужчин. Первый, тот что говорил, по виду – рабочий с окрестных полей или виноделен, даже руки его были черны от живицы, сосновой смолы. Часто по весне на Стронгиле господа отправляли крестьян в леса собирать янтарные «слезы деревьев», ведь смола прекрасно залечивала раны и была одним из важнейших ингредиентов лекарственных составов. Этот работяга и маслом-то не успел отереться, так и ходил с грязными руками, хотя держался на удивление уверенно и гордо.

Второй – более скользкий тип, такие десятками крутятся в каждом крупном приморском городе, поджидая удобного случая увести оставшийся без присмотра тюк или подобрать нежданно выпавший на землю кошелек. И попахивало от них изрядно, будто только из портового кабака вывалились.

Мужчина с факелом моментально подобрался, и напряженно посмотрел на тех, кто так неудачно ворвался в разговор.

– Видимо, нас своим присутствием почтили мистер O’Доннал и профессор Бэлл? В этих телах трудно быть уверенным на сто процентов.

– Патрик O’Доннал, к вашим услугам. А вот я вас узнал без лишних расшаркиваний, юный господин Даль. Хотя хороший тон – залог конструктивного диалога, так что и нам стоит быть чуточку более формальными, да, Джон?

– Несомненно, – поддержал эту нехитрую мудрость сурового вида мужчина, нос которого выглядел так, будто его владелец знал толк в хороших потасовках, но не умел должным образом защищать столь выдающуюся особенность своего лица, из-за чего она, каждый раз срастаясь после нового перелома, приобрела весьма причудливые очертания. – Джон Бэлл, к вашим услугам, господин Даль, мадам Раевская – он галантно поклонился, что совершенно не вязалось со внешностью мускулистого мужлана.

– Раевская-Даль, – раздраженно поправила его женщина.

– Ах, да, простите мою оплошность! Знаете, это все эти юные оболочки, – он озадаченно оглядел свое загорелое тело, мускулистые руки с добрым десятком приметных шрамов, и даже оценивающе ощупал собственный правый бицепс, а потом картинно развел руками, будто извиняясь за неподобающий внешний вид. – Нам с Патриком уже давно не приходилось столь резво перемещаться на своих двоих: свежий воздух и молодые гормоны ударили стариканам в голову. Тем более, что в организмах этих юношей циркулирует немало адреналина, и, к моему удивлению, весьма неплохого вина.

Растерянная виноватая улыбка Бэлла не смогла сгладить того факта, что новые собеседники явно услышали больше, чем хотелось бы тому, к кому обращались как к господину Далю, но он уже полностью овладел своими эмоциями и надел на лицо выражение учтивого участливого внимания:

– Рад долгожданной встрече. Да, к сожалению, эти двое, до того, как вы в них переместились, добрались до брошенных хозяевами винных кладовых, где и закончили впоследствии свои дни. Надеюсь, переход прошел хорошо?

– О, не стоит беспокойства, мы еще не совсем закостенели в своих библиотеках и университетах. – ответил мистер О’Доннал с усмешкой, продолжая завуалированную словесную пикировку. – А наличие винных спиртов в крови делает это путешествие еще более похожим на авантюрное приключение из нашей молодости. Да и хронотоп вами выбран блестяще. Как вам удалось его обнаружить? Я слежу за новостями с Санторини, и вряд ли мог пропустить информацию о найденной вилле с массой артефактов и отлично сохранившимися останками двенадцати человек.

– Что ж, не буду скрывать, что статус главного спонсора раскопок и реставрационных работ в Акротири дает одной из моих ИТ-компаний некоторые преимущества. Этот дом, а точнее группа из четырёх рядом стоящих строений совсем недавно обнаружилась на дальней оконечности мыса, на окраине исследуемого ранее археологического участка, и в нашем времени там продолжаются работы по освобождению от вулканических наслоений.

O’Доннал и Бэлл понимающе заулыбались. Обычные хитрости, используемые историками ещё со времен основания Гильдии, когда не было запрета на извлечение собственной выгоды из перемещений во времени. Сколотившие неплохие состояния магистры часто вкладывали деньги в экспедиции, раскопки и исследования, направленные на поиск новых артефактов, благодаря которым они могли и дальше свободно «прыгать» по хронотопам.

«Запрет на самовольные действия в прошлом» ввели лишь в восемнадцатом веке, когда амбиции одного самонадеянного путешественника привели к катастрофическим последствиям для его страны, которая еще несколько веков была разделена и раздроблена. «Казус Гомбровича» стал поворотным моментом в Истории самих историков.

С тех пор они стали еще более закрытой, секретной организацией, а любые, даже мельчайшие изменения временного потока должны были проходить многоступенчатое утверждение в Советах Магистров. Тогда же был написан Кодекс, четко регламентирующий поведение визитеров в прошлом, ставший главным законом для всего их небольшого, но чрезвычайно влиятельного сообщества.