Лабрадор Трисон покоряет Голливуд

– Мистер Поланд, не переживайте, всё будет окей.

Вот скажите, что можно понять из этого замысловатого диалога?

Но моё собачье чутьё – а оно ещё никогда меня не подводило – настойчиво тарахтело в уши: «Трисон, речь о тебе». А иначе зачем он измерил меня вдоль и поперёк?

Честно сказать, я недолго ломал голову по этому поводу и забыл о непонятном разговоре, как только машина неизвестного гостя выехала за ворота нашего дома. А спустя несколько дней, когда мы стали собираться на премьеру, вновь вспомнил о нём.

Оказывается, этот Алан был портным. Он нарочно для меня пошил чёрную жилетку, блестящую, как вороньи крылья, и ярко-красную бабочку. Точно такую же на меня надевал Елисеев в день своей свадьбы. Когда всё это напялили на меня и я увидел себя в зеркале, честно сказать, я от неожиданности растерялся. Нет, я не выглядел плохо, наоборот, из отражения на меня смотрела настоящая звезда Голливуда такой красоты, что можно упасть и не встать. Но как же мне было непривычно в этом наряде! Я сроду не носил одежду, за исключением полицейской тужурки, которую на меня надевали исключительно в тех случаях, когда в отдел приезжали журналисты снимать очередной репортаж обо мне. К своему огромному удивлению, я впервые в жизни не возмущался, что меня нарядили как диванную собачку, и поэтому, когда Кристофер спросил: «Ну как? Тебе нравится?» – я честно ответил: «Ав».

Я и так и сяк рассматривал себя в зеркале, пытаясь найти сходство с четвероногими баловнями судьбы, но ничего подобного не заметил. Как сказала хозяйка Дейзи, я выглядел как настоящий мачо. Жаль только, мои родственники так и не увидят меня во всей красе. Надеюсь, Кристофер сфотографирует меня и пошлёт им снимки. Если они до сих пор не приехали, то вряд ли вообще приедут. Скорее всего, Елисеева не отпустили на службе, а Шура без него ни за какие шанежки не полетит. Наверное, поэтому Кристофер молчал: не хотел расстраивать меня перед премьерой. Каждый раз, засыпая по вечерам, я мечтал кинуться в их объятия при встрече, обнять Елисеева лапами, услышать, как Шура скажет: «Тришенька, я соскучилась по тебе». Александра, ты даже представить не можешь, как мне не хватает твоих ласковых прозвищ. Помню, как злился и обижался на неё, когда она меня по-разному называла. Глупый, ну до чего я глупый пёс! Сейчас бы всё отдал, чтобы услышать хоть одно словечко. Конечно, и тут я не был обделён лаской. Женщины, окружавшие меня в Лос-Анджелесе, непременно обращали на меня внимание. Но, признаюсь, это не то. Из уст моей Шуры все эти ласковые слова звучат по-другому, по-особенному. А сколько раз я видел во сне нашу встречу! Уму непостижимо…

О том, как буду возвращаться в Россию, я пока не думал, но нисколько не сомневался, что Кристофер позаботится об этом.

– Ну хорош, хорош, – усмехнулся он, оторвав меня от созерцания собственной персоны. – Готовься, приятель, сегодня внимание всех СМИ будет приковано к тебе. – Он встал рядом со мной, обхватил пальцами подбородок, повертел головой туда-сюда, рассматривая себя в зеркале, и спросил: – Как считаешь, нормально выгляжу?

– Ав, – ответил я.

Глядя на его отражение, я вдруг вспомнил, как едва не принял его за бездомного, увидев на пороге нашей квартиры. Хм, какой уж тут бомж? В тёмном костюме, белоснежной рубашке с блестящими камушками вместо пуговиц и чёрной бабочке на шее он был похож на настоящего режиссёра, которых показывают по телевизору, когда им вручают ту самую заветную статуэтку. Не понимаю я его бывшую жену: ну разве можно из-за неё уйти от такого парня? Он красивый, как я, а ещё добрый и отзывчивый. Правда, на съёмочной площадке превращался в настоящего тирана, но, честно сказать, я не обижаюсь на него. Как я понял, актёры – такая публика, если не будешь с ними строг, то и «кина» хорошего не получится.

– Ну так что, ты готов? – спросил Кристофер. – Нам пора ехать. Мы не можем себе позволить опоздать на собственную премьеру. – Не дожидаясь моего ответа, он направился на выход из дома. Я последний раз взглянул на себя в зеркало и помчался за ним.

В этот раз с нами в машине ехала Мари. Они с Вилсоном тоже были в списке приглашённых гостей. Кристофер сел рядом с громилой, а мы с Мари разместились на заднем сиденье. Всю дорогу она меня наглаживала, рассыпаясь в комплиментах моей красоте. Совсем захвалила.

Вскоре мы подъехали к большому серому зданию. Посмотрев в окно, я чуть не запрыгал от радости, не увидев назойливых журналистов и красной дорожки. До сих пор с содроганием вспоминаю тот случай, когда наступил Эмилии на платье.

– Вилсон, останови у центрального входа, – попросил Кристофер. – Мы с Трисоном выйдем здесь, а ты поставь машину на парковку, и приходите в кинотеатр.