Лабух

Комнат в заведении милейшей Василисы Ильиничны оказалось немного, так что нам пришлось потесниться. Более или менее удобно устроились Болховский с Куницыной. Остальным пришлось потесниться. В нашей, к примеру, расположились трое. То есть, я, Дмитрий и Котов. Правда, третьего соседа уже не было.

— Где их благородие? — поинтересовался я у чекиста.

— К Жоржу пошел, — так же тихо ответил мне подставной пианист. — Что-то обсуждают и, похоже, ругаются.

— Ну и черт с ними.

— По этому поводу возражений нет, — усмехнулся Могилевский, но тут же сменил тон на более серьезный. — Надо определиться с местом выступления.

— Может, пусть Болховский поработает для разнообразия?

— Тогда нам точно жрать нечего будет.

— Кстати о хлебе насущном. Случайно не помнишь, завтрака нам хозяйка не обещала?

— Вроде нет.

— Хреновато!

— Это точно.

— Тогда пойдем, поищем какой-нибудь общепит. Заодно посмотрим, есть ли там сцена.

Подходящий ресторанчик нашелся быстро. Несмотря на ранее время, заведение братьев Непреловых оказалось открыто. Разнообразием предложенное меню не баловало, но место для выступления имелось.

— Хотите свежего, — едва сдержав зевок предложил официант, — приходите вечером. А сейчас щи суточные, пироги вчерашние. Самоварчик если угодно можем поставить.

— А что, братец, хозяин или управляющий у вас имеется.

— Как ни быть. Только они сейчас спят. Попозже появятся. А они вам для какой надобности?

— Для коммерческой. Ты уж, будь любезен, передай, что мы позже еще зайдем. А сейчас принеси нам чаю, пирогов… кстати, какие они у вас?

— Расстегай, курник, кулебяка…

— Пожалуй, курник.

— Сей секунд.

Получив задание халдей исчез, а мы остались с Могилевским один на один.

— Ну, спрашивай, — усмехнулся я. — Не просто ведь так меня подальше от наших увел…

— Тут такое дело, — помялся чекист. — Не могу понять, что мы здесь делаем…

— Не было этого пункта в маршруте?

— Точно! Причем, для Котова это тоже сюрприз. Вы вчера все спать завалились, а я слышал, как они с Болховским разговаривали.

— Ругались?

— Ну, не то чтобы. Так поговорили на басах.

— От меня что нужно?

— Обычно за ними местные товарищи присматривают, а я так, для связи. Но тут наших нет. Понимаешь?

— Что уж тут непонятного. Но они ведь шляются, когда у нас концерт.

— То-то и оно! Может, прикроешь меня?

— В смысле?

— В коромысле! Скажусь больным, останусь, вроде как в гостинице, а сам присмотрю за «благородиями».

— Не пойдет. Они тебя враз срисуют.

— И что же делать?

— Думать надо. Время до вечера еще есть…

[1] Если кто не знает, в ходе этой операции, чекисты сумели убедить укрывшихся за границей белогвардейцев, что в Советской России существует глубоко законспирированное монархическое подполье. В числе прочего, удалось заманить в СССР британского агента Сиднея Рейли и видного эсера Бориса Савинкова.

Глава 20

Мальчишка был в меру чумаз, босоног, одет в до крайности потрепанные штаны и рубаху, а на голове его красовался какой-то невероятный колпак, более всего напоминавший монашеский клобук. А еще он зачем-то за мной следил. Не могу похвастаться особой чувствительностью, но он буквально жег мою спину глазами. Сначала подумал, что показалось, потом сделал вид, что развязался шнурок и, завязывая их, посмотрел назад. Затем полюбовался собой в чудом уцелевшую во время катаклизмов Гражданской войны зеркальную витрину. В общем, ошибки не было. За мной шпионил самый настоящий, просто вот классический беспризорник и мне пришлось действовать.

Зайдя в первую попавшуюся подворотню, дождался своего преследователя и когда он сунулся вслед за мной, без лишних церемоний схватил его за ухо.

— Ай-яй-яй! — заверещал парнишка и попытался вырваться, но не тут-то было. — Пусти, гад!

— И не подумаю. Ты зачем за мной следишь, поганец?

— Ой, больно!

— Погоди немного, сейчас ухо отвалится, и ты истечешь кровью!

— Порежу! — посулил тот, и даже попытался ткнуть меня какой-то заточенной железякой.

— Успокойся, душегуб малолетний, — фыркнул я, отобрав у него «оружие», — лучше говори, зачем я тебе понадобился?

— В карты проиграл, — после недолгого молчания выдал «преследователь».

— В каком смысле?

— В простом. Забились, кто проиграет — пойдет и у первого встречного кошелек подрежет.

— Офигеть! А если у него нет кошелька?

— Тогда хоть что-нибудь. Платок, кепку с головы сбить и принести, все равно. Не получится, тогда заточкой ткнуть…

— О времена, о нравы!

— Пусти, дяденька…

— А смысл? На тебе все равно карточный долг висит. Не представляю даже, как ты его погашать будешь…

— Сбегу, — шмыгнул носом неудачливый картежник. — Не впервой.

— Хочешь быть «фуфлыжником»[1], твое дело. Но у меня есть предложение получше. Хочешь денег заработать?

— Я не по этому делу, — насупился «гаврош».

— Размечтался… Короче, так, — снял с головы кепку и нахлобучил ее прямо на колпак беспризорника. — Вот твой приз. Для «лахмана» хватит.

Получивший свободу шкет отпрыгнул в сторону, но вместо того, чтобы припустить со всех ног, вопросительно посмотрел на меня.

— Чего надо-то?

— Проследить кое за кем. Возможно, что-нибудь стащить.

— Сколько?

— Пол лимона за день.