Ладья Авалона

– И я уже не знаю. Они все меняются, так или иначе. Кто-то перешагивает рубеж и взрослеет, кто-то терпит «опасный» период и начинает ладить с ребенком старшего возраста. Кто-то молчит и не показывает виду, а потом ты узнаешь, что его, оказывается, все не устраивает, он несчастен и виновата во всем ты и твой ребенок… Я не могу такого сказать про Мишку, но… Я сейчас вспоминаю и вижу, что он просто пытался себя сломать – начать новую жизнь по новым правилам, жизнь, знаешь, «взрослого» мужчины. Наверное, и я виновата, что не догадалась, не заметила, что он не готов. Для него жизнь – что-то творческое, в поисках, в эмоциях, во впечатлениях… А какие, согласись, впечатления с женой, которая сидит дома? Я надеялась, когда Никитка подрастет, мы снова сблизимся, ведь можно делать все то же, что и раньше, но уже втроем. Вот он так не думал. Вечно за играми, со встречами, с друзьями, с теми, кто может подорваться и поехать куда-нибудь на концерт. Он уезжал, даже по работе, а я бесилась, ревновала. А потом поняла, что мы абсолютно разные, что у нас больше нет общих тем, что мы друг другу не интересны. Но стоило мне начать с ним разговор, он уверял меня в любви, хотя это были пустые слова – ну какая любовь, если он совершенно мной не интересовался? Да, я не летала, как его бездетные подруги, в другие страны, не играла больше с ними в онлайн-игрушки… Но ведь жизнь с ребенком – это не всегда деградация! Я стала читать больше, смотреть фильмов, мы с ним, – она слегка кивнула на малыша, получившего свою тарелку борща и пирожок, – постоянно чем-то занимались, играли, придумывали… Мне кажется, я сильно изменилась. Ребенок во мне открыл какие-то другие каналы, что ли… А вот Мишка этого не видел. И знаешь, мне было так больно, что я живу, во мне живет целый мир, но никто не видит этих изменений, что все, чем я занимаюсь – быт, хозяйство. Я нашла подработку, но даже после этого он не стал со мной внимательнее.

Принесли кофе и булки. Вика поначалу сопротивлялась соблазнительным запахам, но потом не выдержала и налегла на выпечку, полагая, что через пару дней габариты арфистки уже не будут на ее совести мертвым грузом. Данилина все больше говорила и почти не ела. Вид у нее был ужасный. Лицо казалось черным, как будто ее изнутри точила какая-то серьезная болезнь. Глядя на нее, Вика с жалостью гадала, почему она так страшно выглядит, хотя и живет с новым мужчиной? Неужели и с ним что-то не ладно?

– Я долго думала о разводе, – призналась Данилина. – Но это казалось невозможным. Я из деревни, у меня здесь подработка, а там работы не будет, квартира общая с мужем. Куда мне идти? Так я металась, пока не встретила Макса. Я почти сразу решила, что, если он предложит, мы с Никитой переберемся к нему. Я боялась, что они могут не поладить, но Макс в этом плане очень ответственный. Он пока сторонится еще его, но я вижу, что им друг с другом интереснее. Согласись, такой отец лучше, чем тот, который постоянно сидит за компьютером, витает в облаках и всем своим видом показывает, что ему с нами плохо? Да и я сама… для меня все так изменилось, – и она, чуть улыбнувшись, немного покраснела, как будто оживая.

– Но по вам, честно, не скажешь, что вы счастливы, – несмело произнесла Вика. Лариса вздохнула:

– Я и сама не знаю, что теперь. Все вроде бы хорошо. Макс – он тот человек, который мне сейчас нужен. Я рада, что они ладят с Никитой, но… Я не знаю, как быть с Мишей. Когда мы были вместе, он только и искал возможность «откосить» от обязанностей папы, пытался занять Никитку чем-то, чтобы он ему не мешал с друзьями переписываться. А теперь он постоянно названивает, требует встреч, играет с ним, и сын к нему опять же тянется – ведь он ему родной, – она потерла шею. – Я вижу, что Никитка по нему скучает… Не знаю, что делать? Мы встречались несколько раз, мне кажется, что в нем что-то переменилось, что, если я вернусь, так будет лучше для малыша… Но, даже если он и ко мне переменится, я… я уже не хочу быть с ним. Мы разошлись просто в интересах, в развитии, в целях… Не думаю, что он плохой, я не злюсь на него… Я просто не знаю, что делать. Завтра мы с ним снова встретимся, и пока мне надо столько передумать. Извините, что я вам все это говорю…