Ладья Авалона

– Да что вы, я была бы только рада вам помочь, – искренне ответила Вика, чувствуя к ней симпатию. Значит, все так? Не было никакой подлой жены, убежавшей к любовнику и укравшей сына, а была усталая, измученная дилеммами и моральными долгами женщина, ищущая любви и тепла для себя и внимания и человечности по отношению к ребенку. Но и к Данилину после речи Ларисы Вика не испытывала неприязни. Ей было жаль их обоих по-своему, и особенно было жалко маленького Никитку, которому уже хватало ума понимать, что происходит между мамой и папой. И никто не мог бы сказать, что было бы правильнее, и никто не мог бы сказать, в каком случае кто был бы счастлив, и какая жертва была бы меньшей. И никто не мог решать эту ситуацию, кроме двух людей. Вика хотела было что-то сказать, но вдруг у Ларисы зазвонил телефон. Ответив, она вдруг расцвела, став похожей на себя прежнюю, разговаривая, невольно приглаживала волосы и оправляла складки небрежно накинутого платья.

– Максим сказал, подойдет и встретит нас, – сияя, объяснила она Вике и откинула волосы назад непринужденным жестом. Несмотря на диковатый и неухоженный вид, в эту минуту она казалась полной жизни и уверенности в себе. Вика неподдельно улыбнулась ей, пожелав узнать, какой эта женщина может стать, если обстоятельства позволят ей расцвести и, пережив эту мучительную стадию подвешенности и нерешенности, отойти от прошлых обид и проблем, как выздоравливают после тяжелой болезни.

Они немного поговорили, дожидаясь Максима. Когда Лариса попросила Вику присмотреть за ребенком и отлучилась в уборную, та спросила ребенка:

– Нравится медальон?

Никитка, уплетавший мороженое, озорно кивнул:

– Где ты взяла такой? Это ведьмачий медальон, такой был у Геральта.

– А ты откуда знаешь о ведьмаках? – усомнилась Вика.

– Мне папа показывал, – объяснил ребенок. – У него такая игра есть. И он сказал, что купит мне книжку про Геральта.

– Ну так я с ним знакома, – широко улыбнулась она. – Меня зовут Трисс.

– О, правда? – мальчишка удивленно распахнул глаза и даже забыл о мороженом.

– Да, вот, держи, – и она достала из сумочки бумажку. – Это тебе бесплатный билет на концерт! Приходи в пятницу, я и мои подруги сыграем для тебя что-нибудь. Придешь?

– Да, конечно! – ребенок прирос к ней взглядом.

– Скажешь дядькам на входе, что тебя пригласила я! – Вика увидела, как Лариса появилась в дверях кафешки и, в свою очередь, заметив на другой стороне улицы Максима, махнула ему рукой и восторженно улыбнулась. – Ладно, так уж и быть! – улыбнувшись мальчонке, Вика сняла с шеи медальон и положила его парнишке в теплую ладошку. – Пусть он охраняет тебя и приносит удачу! – не удержавшись, она чмокнула его в щеку и, попрощавшись с подошедшей Ларисой, торопливо убежала, отчаянно желая не заплакать снова. За спиной она слышала возбужденные голоса приветствующих друг друга мужчины и женщины и счастливый щебет Никитки, рассказывающего, что он пойдет на концерт.

Сергей сидел на скамеечке под высоким, сбрасывающим кору платаном и делал вид, что занесло его сюда совершенно случайно. На коленях у него был блокнот с заметками, стихами и всякой организационной дребеденью, и он делал вид, что и в самом деле нежится на солнышке и наслаждается сладким запахом белых акаций. Конечно же, про сквер возле школы упомянула вчера Алиса, которая этой дорогой возвращалась домой, и Сергей караулил ее уже с часу дня. Неподалеку на площадке резвились детишки разных возрастов, в отдельном уголке кучкой копошились в песке малыши под присмотром мамочек, мимо проходили школьники младших классов в форме, и Сергей, отчаянно давя румянец, чувствовал себя педофилом, поджидающим жертву. Ему даже не нужно было ее высматривать – завидев своего кумира, девочка бросилась к нему со всех ног и, подбегая, воскликнула:

– Боже, я не думала, что встречусь с вами! Вот здорово – только-только думала о том, как мы пойдем к башне.

– О, привет! – оживился Сергей, приветливо улыбаясь ей. – А я подумала, такое красивое место, поищу-ка я вдохновения, – с театральным жестом нарочито наигранно произнес он. Алиса рассмеялась:

– И как оно?

– Ну, пока ничего… так, – и Сергей продекламировал ей с листа:

Но больше, чем Тристан, пожалуй,
Изольда бедная страдала.
Она в отсутствие Тристана
Смерть призывала непрестанно,
И чем решительней король
Запретом причинял ей боль,
Тем неразрывнее она
Была с Тристаном скреплена[8]

.

– Ооо, как здорово! – восхитилась девочка, а Сергей смущенно покраснел. Алиса расшифровала это как знак скромности, однако правда заключалась в том, что Сергей, тщательно подготовившись к своей операции «А» (исходя из имен девочек Алисы и Анжелики) просто отыскал стихи в Сети и переписал в блокнот.

– Кстати, а что вы будете делать до вечера? – поинтересовалась Алиса.