Ладья под пирамидой

На протяжении последнего столетия археологи, изучавшие гробницы некрополя Гизе, использовали площадь вокруг пирамиды под свалку щебня и грунта, выбрасываемых при раскопках. Ветер пустыни наносил песок на эти отбросы, и постепенно у подножия пирамиды выросли такие высокие дюны, что из-за них даже вблизи не стало видно самой Великой пирамиды. Согласно плану Департамента древностей весь этот мусор предстояло убрать, но не второпях с помощью бульдозеров, как очищают место строительной площадки: в кучах песка и щебня могли остаться предметы или другие важные свидетельства, на которые не обратили внимания предшествующие поколения археологов. Эти наслоения расчищали так же, как археологический комплекс: убирали песок и щебень слой за слоем, чтобы чего-нибудь ненароком не упустить. Однако ничего особенно интересного не было обнаружено до весны 1954 года, когда рабочие уже завершали расчистку. Под руководством молодого архитектора-археолога Камаль эль-Маллаха они очищали последнюю, южную сторону пирамиды, где песок и щебень образовали огромную дюну высотой до двадцати метров.

Подобно другим пирамидам IV династии, Великая пирамида Хеопса была воздвигнута на скальном известняковом грунте невысокого, пустынного Ливийского плато, которое обрамляет Нильскую долину с запада, в том месте, где, по расчетам древних строителей, грунт мог выдержать чудовищную массу царской гробницы.

В некоторых местах вокруг Великой пирамиды сохранились участки с каменной кладкой поверх природного скального грунта: очевидно, это были остатки мощеной площади, которая некогда окружала пирамиду. Рабочие, занятые расчисткой, получили указание: снять завалы щебня до самого скального основания или до замощенных в древности участков, если такие обнаружатся. И такие действительно обнаружились: широкие, хорошо обтесанные известняковые плиты толщиной более полуметра; точно такие же были ранее найдены в других местах вокруг пирамиды.

Эти плиты в процессе расчистки были приняты за часть южной храмовой стены, которая некогда окружала весь комплекс пирамиды. Разумеется, приятная неожиданность, но ничего нового. Отдельные фрагменты северной и западной частей стены были уже известны, и Герберт Юнкер, который раскапывал гробницы VI династии к югу от Великой пирамиды еще до первой мировой войны, упоминало о существовании южной храмовой стены в своих археологических отчетах. По сути дела, часть щебня, наваленного на эту стену, представляла собой отходы от раскопок Г. Юнкера. Маллах, изучивший отчеты австрийского археолога, тешил себя надеждой, что стена, упомянутая Юнкером, сохранилась и может оказаться именно под этими грудами щебня.

Было похоже, что в первозданном виде храмовая стена высотой около двух метров тянулась от Поминального храма вокруг всей пирамиды и снова примыкала к храму с другой стороны и таким образом охраняла священную площадь царской гробницы от всех, кто не прошел ритуального очищения. Довольно солидное основание стены было сложено из осколков известняка, гранита и базальта, скрепленных раствором, по крепости напоминающим цемент. Эти осколки остались, видимо, после постройки самой пирамиды, священного пандуса, первоначально вымощенного черными базальтовыми плитами, многие из которых сохранились, и Поминального храма с колоннами из красного асуанского гранита. Храмовая стена была обмазана глиняным раствором и выкрашена гипсовой известкой под белый известняк, которым была облицована сама пирамида. Эта стена из щебня и извести с южной стороны пирамиды ничем не отличалась от аналогичных стен с северной и западной сторон и имела такой же небольшой наклон внутрь, если смотреть на нее с внешней стороны. Но было здесь и одно удивительное отличие, которое не могло не насторожить человека, знакомого с пристрастием древних египтян к точности и симметрии. Дело в том, что если северная и западная стены теменоса отстояли от подножия пирамиды точно на 23 метра 60 сантиметров, то южная находилась на добрых пять метров ближе. И Камаль эль-Маллах решил разгадать эту загадку.

Сегодня Маллах — ответственный редактор каирской газеты «Аль-Ахрам». Это крупный мужчина с рыжевато-седыми волосами, удивительно скромный, со спокойной, мягкой манерой жестов и речи. Первый университетский диплом Маллах получил как архитектор и был назначен на должность архитектора при Департаменте древностей, чтобы регулировать отношения между египтянами и иностранными специалистами в этом учреждении. Под влиянием аббата Э. Дриотона, французского священника, который возглавлял тогда Департамент древностей, Маллах защитил второй диплом по египтологии и стал страстным исследователем далекого прошлого своей страны.