Ладья под пирамидой

К великому сожалению, почти сразу же после открытия ладьи вокруг нее разгорелись страсти, которые не утихают и по сей день. А суть их сводится к тому, кого следует считать первооткрывателем древнего судна.

Как правило, археологи избегают широкой гласности, особенно на первых этапах своих открытий. Археолог долгие годы терпеливо собирает все доказательства, сравнивает свое открытие с аналогичными, взвешивает всевозможные доводы и гипотезы, думает, пишет, читает, изучает горы материалов, советуется с коллегами-археологами и с историками и лишь после этого публикует окончательные выводы, потому что известно немало случаев, когда недостаточно осмотрительные археологи, подхваченные собственным энтузиазмом и восторгом публики, выступали с сенсационными заявлениями, которые позднее оказывались если не целиком ошибочными, то в лучшем случае сильно преувеличенными. Однако такие открытия, как гробница Тутанхамона или Царская ладья Хеопса, действительно сенсационны и не нуждаются в специальной рекламе. Но это неизбежно нарушает строгую атмосферу научной беспристрастности, которая необходима для объективного исследования.

Неожиданная волна широкой популярности захлестнула открытие Царской ладьи. Фотоснимки, сделанные Д. Дунканом, появились почти во всех европейских журналах. Репортеры требовали статей и интервью, и многие ждали сенсаций. Новости о Царской ладье печатались на первых страницах таких газет, как «Нью-Йорк тайме». Интерес к открытию был настолько велик и в самом Египте, что даже Гамаль Абдель Насер сумел выкроить время, чтобы познакомиться с величайшей находкой. Тем не менее возникало впечатление — оно не рассеялось и сегодня, — что Маллах не совсем справедливо приписывает все заслуги одному себе. Интересно отметить, что в официальном труде Департамента древностей «Суда Хеопса» с благодарностью приводятся имена всех, кто работал над Царской ладьей на различных этапах ее изучения, но имя Маллаха не упоминается совсем, а о самом открытии говорится, что оно произошло по чистой случайности. Но сам Маллах с этим абсолютно не согласен.

Несмотря на все споры и противоречия, сотрудники Департамента древностей приступили к действиям. Они наконец осознали, что в погребальной траншее находится уникальное и драгоценнейшее наследие древнего мира и что во второй, соседней траншее может находиться такая же Царская ладья. Довольно быстро была создана комиссия по надзору за раскопками и реставрацией обоих кораблей с привлечением всех экспертов, которые могли для этого понадобиться. В начале планирования этой операции Департамент древностей наивно полагал, что если удастся благополучно извлечь древнее судно из первой траншеи, то второе тоже можно будет поднять и реставрировать, однако западная траншея до сих пор остается невскрытой. В эту комиссию, естественно, вошел доктор Заки Искандер, руководитель химической лаборатории Департамента древностей, а также Хаджа Ахмед Юсуф Мустафа, руководитель отдела реставрации. Эти люди сыграли огромную роль в реконструкции и хотя бы временном сохранении Царской ладьи.

В раскопках и поднятии ладьи Хеопса из траншеи принимали участие только египтяне. Это не первый эксперимент в истории египетской археологии, но, пожалуй, самый сложный и наверняка самый значительный. Никто не принимал специального решения доверить операцию только египтянам, но дело происходило в 1954 году, и тогда это казалось вполне естественным и само собой разумеющимся. Прошло всего два года, как к власти пришел Гамаль Абдель Насер. Не надо забывать, что он был первым правителем-египтянином, возглавившим страну после фараонов XXX династии. Более двух тысяч лет политической жизнью Египта управляли иноземцы — ливийцы, нубийцы, греки, римляне, арабы, турки, а позднее французы и англичане, иногда с помощью наместников и марионеток.

Египтология как наука родилась вместе с колониализмом, когда Наполеон захватил Египет в 1798 году, и с тех пор более полутораста лет изучение древнего Египта было исключительной привилегией иностранных ученых, в основном европейцев и американцев; достаточно вспомнить выдающихся египтологов того времени — Лепсиуса, Масперо, Брэстеда, Райзнера, Юнкера, Гардинера, Эмери. Но сегодня времена изменились: Департамент древностей находится целиком в руках египтян, и сегодня существует целая школа египетских египтологов, которую украшают такие имена, как Лабиб Хабаши и покойные Селим Хассан и Ахмед Фахри, не говоря уже о множестве других ученых нового поколения. Правда, перемены начались задолго до 1954 года. Однако только политические события начала пятидесятых годов нашего века позволили заниматься изучением древнего Египта самим египтянам.

Поэтому вполне справедливо, что раскопки Царской ладьи должны были проводиться самими египтянами без всякой технической и финансовой помощи иностранцев. В каком-то смысле это был патриотический порыв египетского народа.

Глава четвертая Раскопки

Ахмед Юсеф Мустафа