Лагарп. Швейцарец, воспитавший царя

Первые итоги своей работы Лагарп смог предъявить заинтересованному читателю осенью 1829 года в Бад-Эмсе, куда швейцарец прибыл для лечения. Этим читателем был великий князь Константин Павлович, не встречавшийся со своим наставником со времен победы над Наполеоном. Лагарп передал Константину копии всех писем его покойного брата, хранящихся в Лозанне, с добавлением «нескольких примечаний для их лучшего понимания», а позже прислал и дополнительные материалы (среди которых были его письма к Павлу I и к графу Н.И. Салтыкову). Константин был в восторге от этих бумаг и хотел получить еще: «Не удивитесь Вы, если скажу, что прочел их с живейшим интересом, со вниманием неослабным, Вы этого должны были ожидать»[461].

К концу 1831 года была готова посылка и для Николая I. Лагарп возвращал обратно в Петербург подлинники своих писем к Александру I, заполнив в них несколько лакун собственноручными комментированными копиями. Вместе с ними Лагарп решился передать российскому императору и подлинник «того самого письма» Александра от 27 сентября / 8 октября 1797 года, написав, что оно «кажется настолько важным, что подобает ему находиться только в руках Вашего Императорского Величества». Ясно, однако, что Николаю I совсем не по нраву пришлись выраженные его братом либеральные взгляды, и это решило судьбу письма: император его уничтожил[462] (не потрудившись, впрочем, сделать то же самое в отношении его копий). Николаю I был выслан и еще один подлинник, написанный рукой Александра I, – письмо последнего к Наполеону Бонапарту, первому консулу Французской республики, от 7/19 мая 1802 года, врученное Лагарпу перед его отъездом из Петербурга, но так и не переданное адресату.

Вся коллекция (два подлинника рукой Александра I, оригиналы писем к нему Лагарпа, а также копии вместе с пояснениями к ним и указателем) 6/18 декабря 1831 года была отправлена из Лозанны в Петербург. Поступая так, Лагарп лелеял надежду не только на то, что его переписка с царем надежно сохранится в императорских архивах, но и что в России «смогут однажды любознательные читатели с нею ознакомиться и убедиться, что мог самодержец иметь искреннего и преданного друга в лице республиканца, верного принципам истинной свободы»[463]. Но новый российский император рассудил иначе. 29 февраля 1832 года Николай I ответным письмом подтвердил получение посылки, поблагодарив отправителя, после чего несколько сотен листов переписки и приложений к ней были запечатаны им в большой пакет с надписью: «Хранить не распечатывая без особого собственноручного Высочайшего повеления».

После отсылки коллекции в Петербург Лагарп продолжал обработку корреспонденции, в очередной раз копируя ее и добавляя свои комментарии. К концу 1832 года он, по-видимому, закончил комментировать значительную часть своих писем к Александру, сочтя их готовыми к публикации (31 декабря 1832 года было датировано цитированное в предисловии нашей книги обращение Лагарпа «К читателю»). Но работа не прекращалась и дальше. Например, 31 января 1835 года Лагарп писал Штапферу: «Сегодня у меня много дел по подготовке частей моей корреспонденции с известной персоной и ее дополнения объяснительными примечаниями»[464]. Датировка иных комментариев доходит до 1837 года (и в них упоминаются уже события царствования Николая I, например реформа государственных крестьян под руководством начальника V Отделения С.Е.И.В. Канцелярии Павла Дмитриевича Киселева).

Последним плодом этой работы стало продолжение «Мемуаров» Лагарпа (их первая часть была написана в 1804 году), к чему он обратился, по-видимому, в 1837 году, а последний лист успел датировать мартом 1838 года, за считаные дни до смерти. Новые тетради воспоминаний, повествующие о событиях 1801–1803 годов, по сути, служили обобщением ранее написанных комментариев к письмам, выстраивали их в связную линию и включали в себя тексты самих писем к Александру I.

Впрочем, даже эта огромная работа не поглощала швейцарца целиком, оставляя время и для других занятий. Лагарп не терял энергии и жажды знаний вплоть до самого преклонного возраста. Так, на седьмом десятке он принялся за изучение испанского и португальского языков[465]. С 1824 года он активно сотрудничал с либеральной газетой Le Nouvelliste vaudois («Водуазский хроникер»), которую издавал лозаннский профессор Шарль Моннар – его последний ученик и друг, ставший потом душеприказчиком Лагарпа. Уйдя с официальных постов после 1828 года, Лагарп и в 75 лет продолжал оставаться одним из политических лидеров своей родины во время событий 1830 года (в швейцарской истории открывающих период «Регенерации»), которые привели к либеральному пересмотру конституции кантона Во.