Лагарп. Швейцарец, воспитавший царя

Теперь, когда Лагарп получил то назначение, на которое надеялся, и ему предстояло много лет провести в России в разлуке с родиной, он дал в письме полную волю чувствам, чтобы проститься с любимой Швейцарией: «Раз уж я собираюсь жить в окрестностях полюса, не думаете ли вы, что сердце мое должно замерзнуть? Забуду ли я когда-нибудь окрестности этого прекрасного Женевского озера, забуду ли я моих родителей и друзей, что живут на его берегах? Там нет места, к которому мое сердце не было бы привязано какими-либо чувствами, а расстояние лишь производит во мне ощущения совершенно противоположные, чем обычно у людей!»

Итак, представитель благородного сословия, прекрасно образованный молодой человек начал службу в земле Во, воодушевляясь владевшими им всецело идеалами любви к родине и свободе. Он сделал успешную карьеру адвоката, нашел просвещенных друзей и покровителей, даже среди представителей бернской элиты, которая считала водуазцев своими «подданными». Но сам Лагарп подданным быть не хотел. В 27-летнем возрасте он переживает острый личный кризис (а по некоторым указаниям из писем – также и несчастную любовь), который привел его к решению покинуть родные места.

Отправиться в долгое путешествие Лагарпу позволил удачный повод – весьма кстати пришедшее предложение от земляка помочь русскому юноше, попавшему за границей в щекотливое положение. Это предложение моментально сделало Лагарпа одним из героев переписки самой российской императрицы и закончилось тем, что швейцарцу было сделано высочайшее приглашение приехать в Россию. Екатерина II, конечно же, не искала Лагарпа специально в качестве учителя для своих внуков, но, по ее мнению, столь удачно действовавший просвещенный молодой человек пригодился бы для ее начинаний.

Лагарп же, попав в Россию, был очарован этой страной, которая, как ему казалось, достойно вознаграждает иностранцев за труды. Такая «симпатия к России» объясняет, почему швейцарец, несмотря на уже готовый контракт с ирландским пэром, не захотел покидать Петербург, не предприняв попытки здесь остаться. И эта его решающая попытка во многом благодаря личному упорству Лагарпа возымела успех: он получил долгожданное назначение к Императорскому двору для обучения внуков Екатерины II.

Глава 3 Царский наставник (1783–1795)

Сделаться педагогом

С марта 1783 года для Лагарпа начался томительный период ожидания, пока полученное им назначение воплотится в какие-либо реальные функции. В действительности, формирование корпуса учителей и гувернеров старших сыновей великого князя Павла Петровича – Александра и Константина – состоялось не ранее начала следующего, то есть 1784 года.

Надо сказать, что шел этот процесс довольно медленно и от случая к случаю. Главное «наблюдение за воспитанием великих князей внуков» Екатерина II решила вверить генерал-аншефу Николаю Ивановичу Салтыкову: она «самолично изъяснялась» об этом с ним в марте 1783 года, то есть примерно в те же дни, когда Лагарпа пригласили на русскую службу[91]. Салтыков прежде опекал в качестве гувернера великого князя Павла Петровича и на этом посту доказал полную личную преданность императрице. С его фигурой необходимо познакомиться поближе, поскольку он сыграл немалую роль в судьбе Лагарпа.

По мнению саксонского посланника в России, Салтыков был «самым неподходящим воспитателем принцев во всей Европе»[92]. Князь Адам Чарторыйский описывает его так: «Человек маленького роста, с большой головой, гримасник, с расстроенными нервами, с здоровьем, требовавшим постоянного ухода. <…> Он являлся передатчиком слов Екатерины в тех случаях, когда она имела что-нибудь сказать великому князю Павлу. Граф Салтыков иногда пропускал или смягчал особенно неприятные или слишком строгие слова в приказах или выговорах императрицы своему сыну; точно так же поступал он и с ответами. <…> Человек с его замашками и характером очень мало подходил к тому, чтобы руководить воспитанием молодого наследника престола и оказывать благотворное воздействие на его характер»[93]. Наконец, служивший учителем под началом у Салтыкова француз Шарль Массон не нашел для описания его педагогических достоинств лучших слов, чем следующие: «Его главным занятием при великих князьях было предохранять их от сквозняков и от расстройства желудка»[94].