Лагарп. Швейцарец, воспитавший царя

Распространять свою идею Лагарп хотел посредством брошюр или журналов, с которыми ему удалось установить связь из Петербурга. Так, по всей вероятности, именно Лагарпу принадлежит авторство летучего листка, выпущенного в Келе (Эльзас) весной 1790 года под заголовком «К деревенским жителям», в котором содержался проект конституции, гарантировавшей политическое равенство в земле Во. Этот проект настолько озаботил Тайный совет Берна (правительственный орган узкого состава, рассматривавший чрезвычайные дела), что тот постановил выкупить у издателя весь оставшийся тираж – 1000 экземпляров листка[175]. В английской газете The London Chronicle («Лондонские вести») Лагарп с февраля по октябрь 1790 года опубликовал более десятка писем под псевдонимом Филантроп (позже – Гельвет), где призывал применить «великие принципы» Французской революции – конституцию, равенство политических прав, свободу прессы и религиозную толерантность – к переустройству Швейцарии и даже описывал (в фантастической форме, как если бы «воображаемая» революция уже произошла) трансформацию Бернской республики в союз трех лиг, одна из которых располагалась бы в районе Женевского озера, то есть на территории земли Во, со столицей в Мудоне[176].

Точное количество политических текстов, составленных Лагарпом в Петербурге и переправленных им для публикации за границу, установить не удается. Здесь приходится полагаться на слова из рукописи мемуаров за 1804 год, где Лагарп насчитывает их «более шестидесяти, многие из которых, в переводе на немецкий, итальянский и английский язык, выходили в различном виде в публичных листках; их печатали, читали и распространяли люди, ничего не зная об их источнике», и даже делились ими с швейцарцем, присылая ему в Петербург для ознакомления и не ведая, что он-то и есть их автор. По его словам, значительную часть времени, которое отводилось царскому наставнику для отдыха после занятий с учениками, Лагарп посвящал «интересам родины»[177].

Однако, помимо анонимных листков, в апреле все того же 1790 года Лагарп составил и подписал (как «гражданин Ролля, Жилли, Тартеньена и Лозанны») проект прошения, которое водуазские общины и частные лица могли бы адресовать бернскому правительству, добиваясь созыва Штатов земли Во, и направил его трем ближайшим к нему людям, которые проживали на берегу Женевского озера: кузенам Амедею Лагарпу и Анри Полье, и своему другу Анри Моно[178]. Письмо, предназначенное последнему, было перехвачено в июне 1790 года бернскими властями, которые в связи с Французской революцией повысили бдительность в отношении всей печатной и рукописной корреспонденции из-за границы. Текст прошения, составленного Лагарпом, стал предметом обсуждения на бернском Тайном совете. За всеми письмами из Петербурга теперь был установлен негласный надзор, как и за корреспондентами Лагарпа в земле Во.

И вот поразительный факт: на заседании Тайного совета председательствовал Никлаус Фридрих фон Штейгер (1729–1799), которому суждено было в 1787–1798 годах стать последним, кто исполнял обязанности главы Бернской республики при «Старом режиме». Но это – тот самый Штейгер (из Туна), у которого на груди рыдал молодой водуазский адвокат в 1779 году, проиграв свое первое дело, и которого называл тогда: «Мой покровитель»! Вспоминал ли глава Берна, когда теперь заносил имя Лагарпа в список «врагов республики», события одиннадцатилетней давности? Едва ли мы это узнаем. А вот Лагарп точно знал имена «бернских господ», которым направлял свои политические требования, и его былые личные отношения с ними, кажется, только ожесточали его.

Обвинения в «революционной деятельности», выдвинутые против Лагарпа в Берне, усугубились в 1791 году благодаря приписанному ему влиянию на так называемые «республиканские банкеты» – общественные манифестации, воспринятые бернскими властями как революционные проявления.