Лагарп. Швейцарец, воспитавший царя

Такая возможность представилась очень скоро, ибо сторожили Лагарпа недостаточно бдительно. Но прежде чем описать, как ему удалось ускользнуть, остановимся на том, чем закончилось «дело Муссона». Для Исполнительной комиссии бегство Лагарпа стало явным доказательством его преступных намерений. Однако в итоге само письмо было признано фальшивкой, что автоматически повлекло за собой оправдание и заподозренных в заговоре, и доносителя. У историков до сих пор остаются вопросы: кто изготовил эту фальшивку? Мог ли это быть сам Лагарп, который таким способом решил свести счеты с Муссоном, а заодно и с остальными противниками? Но наиболее вероятно, что кто-то неизвестный (возможно, даже «федералист»), зная острую неприязнь бывшего директора к Глеру и его сторонникам, решил воспользоваться пылким стремлением Лагарпа защищать республику, чтобы в текущем противостоянии правительства и парламента сместить баланс в сторону последнего и добиться роспуска Исполнительной комиссии.

Вернемся к событиям, разыгравшимся 2 июля. В десятом часу вечера конвой с Лагарпом остановился в Пайерне, на постоялом дворе «У Оливье», где бывший директор часто бывал раньше. Пока готовили лошадей, офицеры и Лагарп ужинали за одним столом. Офицер Вебер вышел поговорить с супрефектом о лошадях. В это время Лагарп надел шляпу и перчатки, взял фонарь и, не говоря ни слова, вышел, вернулся и снова вышел, и больше его не видели. Лагарп смог покинуть зал по другой лестнице, которая вела к черному ходу на соседнюю улицу. По слухам, ему помог сбежать местный секретарь суда Перрен, указавший кратчайшую дорогу из города к Нёвшательскому озеру, являвшемуся границей Гельветической республики[277].

Ночью Лагарп прошагал десяток километров до озера и вышел к прибрежному городку Эставейе. Его ворота были открыты, но Лагарп не знал, где найти лодку для переправы на другой берег и не решался ее искать наугад, а потому пошел дальше вдоль озера. Уйдя с большой дороги, он пытался держаться возвышенного берега, но едва не заблудился там в лесу. Наконец, на рассвете с высоты он заметил на озере лодку и кубарем, рискуя сломать себе ноги, сбежал вниз. Лагарп смог докричаться до проплывавшего мимо рыбака и договорился, что тот перевезет его на территорию княжества Нёвшатель.

Очутившись на противоположном берегу озера, Лагарп уже со спокойным сердцем продолжил путь оттуда к французской границе. Он прошел около 15 км в гору, вверх по склонам Юры, прежде чем, наконец, достиг вершины подъема. Великолепным летним утром его взору предстали сразу три озера (Нёвшательское, Муртенское и Бильское), бесчисленные деревеньки и городки (и среди них Пайерн, откуда он бежал), а на горизонте, блистающей снежной цепью – Альпы. Со слезами на глазах Лагарп прощался с родным краем Во, не надеясь туда скоро вернуться. В одно мгновение вся его прежняя деятельность показалась напрасной – вся, кроме воспитания Александра. Лагарп вспомнил о намерении того даровать Российской империи конституцию и свободное правление, и эта мысль ободрила его: «Силы воротились ко мне вместе с утешительным чувством, что есть у меня заслуги перед родом человеческим, позабыл я своих гонителей и весело двинулся в путь, смело глядя в будущее»[278].

Ему предстояло еще несколько трудностей. Спустившись с горы, Лагарп оказался возле Мотье и мог бы вспомнить участь другого изгнанника, Ж.-Ж. Руссо, который нашел там приют, а потом вынужден был бежать оттуда на остров Св. Петра, за 35 лет до Лагарпа. Из Мотье Лагарп к вечеру дошел до Ле Веррьер, приграничного городка, где остановился в трактире и написал несколько писем, чувствуя себя в относительной безопасности (за сутки побега он прошел в сумме около 50 км, включая подъемы и спуски в горах). Здесь на границе ему помог священник-эмигрант, у которого были бланки паспортов, облегчавших возвращение других эмигрантов во Францию. Лагарп получил от него паспорт на имя Франсуа Пиле (Pilet), купца из Безансона, с такими приметами: «Возраст около 46 лет, рост один метр 96 сантиметров, седые волосы, открытый лоб, глаза серо-коричневые, брови шатеновые, нос средний и прямой, рот средний, подбородок круглый, борода густая и черная, лицо полное»[279] (за время проживания в Лозанне Лагарп, как видно, отрастил себе бороду, которой нет ни на одном его портрете!).