Лагарп. Швейцарец, воспитавший царя

И в то же самое время, по какой-то логике от противного Лагарп вдруг вступил в переговоры с противниками революции и своими давними врагами – бернскими патрициями! В первой половине ноября произошла его тайная встреча в Берне с Луи Пиллишоди, эмиссаром находившегося в Аугсбурге Н.Ф. фон Штейгера. На встрече политик узнал, что Штейгер дважды предотвращал уже готовые покушения эмигрантов на Лагарпа. Он в ответ выразил уважение своему бывшему покровителю, а потом записал, что, если бы не скорая смерть Штейгера, их «взаимное доверие дало бы, возможно, плоды самые счастливые»[267]. Еще раз о личных связях в политике: Лагарп в них проявлял какую-то немыслимую наивность и прямоту, будучи уверен, что все проблемы можно решить откровенным разговором.

Впрочем, тут же Лагарп привел и другую причину, по которой столь парадоксальный союз не состоялся: он сам вскоре лишился власти.

Государственный переворот и бегство

Девятого декабря 1799 года Лагарп сделал большую ставку в политической игре, но она проиграла.

Чтобы лучше оценить эти и последующие события, надо дать характеристику основным политическим силам Гельветической республики. Лагарп тогда неявно возглавлял фракцию «патриотов», которая объединяла политиков, происходивших из наиболее радикально настроенных горожан и сельских жителей. «Патриоты» полагали, что ради сохранения завоеваний революции потребуется ее продолжение, иначе страну неизбежно ждет поворот к реакции. В своей политике в условиях хронической нехватки у правительства средств они предлагали популистские меры: например, насильственные займы у городских богачей, распродажу бывшего церковного имущества и т. д. К этой партии принадлежали три из пяти директоров Гельветической республики, включая Лагарпа. Однако председателем Директории в ноябре 1799 года стал Иоганн Рудольф Дольдер, член фракции умеренных «республиканцев», которая представляла либеральных деятелей из среды городской интеллигенции (юристов, врачей, издателей и т. д.), пыталась избегать популистских мер и постепенно добиваться признания у населения нового политического режима, выходя из исключительной зависимости от Франции. Влиятельной фигурой среди «республиканцев» являлся Пьер-Морис Глер (1743–1819)[268], бывший член гельветической Директории, который с марта 1799 года перестал посещать заседания «по болезни» (а затем публично снял с себя ответственность за решения других директоров в его отсутствие – в том числе мер, предпринятых в связи с войной). Третьей силой, представленной в гельветическом парламенте, были «федералисты», члены бывших городских советов или деятели общинного самоуправления, которые желали возвращения кантонального суверенитета, а при проведении реформ в государстве вместо унификации требовали уважать местные традиции. Именно благодаря этой фракции, в частности, были освобождены от наказания (на котором настаивали «патриоты») члены «временного правления» Цюриха, составленного из бывших магистратов в период австро-русской оккупации.

Все эти политические силы столкнулись при обсуждении вопроса о пересмотре гельветической Конституции. 9 декабря Лагарп вынес на рассмотрение Директории свои предложения, и притом весьма радикальные. Он выступил за то, чтобы еще до принятия изменений в Конституции обеспечить Директории полную свободу рук в управлении страной. Для этого Директория должна, во-первых, обратиться к обеим законодательным палатам с требованием уйти на каникулы, предусмотренные Конституцией по истечении их годовой деятельности, и, во-вторых, официально воззвать к помощи Франции, которую та обязана оказать в соответствии с договором против угрозы реакционных сил (подразумевая фракцию «федералистов» в парламенте)[269].

Лагарп рассчитывал этими предложениями застать врасплох своих политических противников в Директории и заставить принять их, опираясь на голоса двух товарищей, Филиппа Луи Секретана и Урса Виктора Оберлина. Однако накануне, чтобы оформить эти предложения сразу на гербовой бумаге для немедленного введения в действие, Лагарп вынужден был прибегнуть к помощи главного секретаря Директории, 24-летнего Жана-Марка Муссона (который, по позднейшему рассказу Лагарпа, был «определен к месту Глером» и «в его партию завербован»). Последний же не только на письме выразил Лагарпу несогласие с его проектом, но и предупредил Дольдера. Тому удалось хорошо подготовиться к заседанию: он провел переговоры с Оберлином и Секретаном, всячески заверяя, что не хочет конфликта между ветвями власти Гельветической республики (тем более вмешательства в него внешних сил, то есть Франции) и стремится к достижению мира. Поэтому предложения Лагарпа были отложены до исхода переговоров с законодательными органами. Последние в середине декабря решили создать комиссию из десяти депутатов обеих палат, которая и призвана была сформулировать меры, необходимые «для спасения Отечества».