Лагерная учительница

Было только начало вечера, седьмой час. В зале тихо. Музыканты еще не пришли. Половина столов пустовала. На них таблички: «Заказано». Воздух пока свеж, прозрачен, не висит пока дымная пелена. Тихий шелест разговора стелется меж столов. Направляясь за салатами, Роман столкнулся в коридоре со Львом Борисовичем. Он быстро шел навстречу не обычной своей важной походкой, а какой-то подобострастной. Лицо его, как отметил Роман, приготовилось улыбаться. Григорий Александрович позвал, понял Палубин и вспомнил, как Костя говорил, что они давние друзья, и подумал: «К другу так не идут!»

Лев Борисович разговаривал с Григорием Александровичем недолго, поднялся, отыскал глазами Палубина, кивнул легонько на вход в служебное помещение, чтоб следовал за ним, и двинулся туда. Роман шел, проклиная то мгновение, когда он решился обсчитать этого жлоба. За два месяца потом какую бы сумму он ни называл посетителям ресторана, никто ни разу не пытался усомниться в его подсчете, ни одного нарекания не было. Из-за трешки поганой столько переживаний. Роман готов был тридцать своих отдать, лишь бы оставил в покое. В кабинете своем Лев Борисович остановился посреди, оглянулся и похлопал Палубина по спине легонько.

— Считай, Роман, тебе повезло…

Такой фамильярности со стороны важного Льва Борисовича по отношению к себе Палубин не помнил и растерялся. Готовился он к неприятному разговору, готовился оправдываться.

— Ты знаешь, кому ты квартирой обязан? — спросил, улыбаясь, Лев Борисович.

— Борис устроил… а как… — пожал плечами Роман.

— Борис, — перебил, засмеявшись, директор. — Борис пешка… Что он может? В исполком звонил сам Леонид Семенович, позвонил, и там ответили: есть!.. Сегодня ты с ним познакомишься…

Кто такой Леонид Семенович, Роман не знал. Но имя это было почему-то знакомо. Где-то он его слышал. Костик, что ли, называл? Нет, не Костик. Вспомнил Роман, как на берегу Истры пристали к ним хулиганы, и когда Борис произнес это имя, говорливый сразу присмирел. А может быть, это совсем не тот Леонид Семенович? Мало ли в Москве Леонидов Семеновичей? Спрашивать у директора, кто такой Леонид Семенович, не решился. Стоял, слушал.

— Он заказ сделал… Сейчас подберут продукты, отвезешь ему на дачу… Это недалеко. Тебя отвезут и привезут. На работу возвращаться не надо… Об одном прошу, будь покладистым! Леонид Семенович со странностями, с чудачествами некоторыми… Постарайся понравиться ему. Попросит что, не отказывай. Будь покладистым! От него судьба твоя зависит…

— А как же? — кивнул Роман в сторону зала. — Я заказ принял.

— Не беспокойся, — снова перебил Лев Борисович. — Передай блокнот Косте.

Дача Леонида Семеновича стояла на берегу большого озера, на невысоком пригорочке среди хвойных деревьев. Черная «Волга» въехала в ворота и остановилась возле большого бревенчатого дома с мансардой в три окна, с широким балконом. Перила выкрашены в белый цвет, так же, как и широкие, с резными узорами наличники на окнах. Карниз тоже украшен резьбой. Под самыми окнами, в двух метрах внизу, плескались, хлопали о берег волны. Но большая часть уходящего вдаль озера еще покрыта льдом. Сосны шумели, покачивались, поскрипывали тревожно. Еще один домишко стоял чуть поодаль на берегу. Одной стороной он навис над водой, стоял на бетонных сваях. Волны хлюпали под ним. От двери домика деревянный настил убегал метров на пять в озеро. Труба над домиком курилась легонько. «Неужели это банька такая!» — позавидовал Роман.

Он вместе с водителем вытащил из машины хорошо упакованные продукты, и они понесли их в дом. Водитель шел впереди уверенно. Видно было, что он неоднократно приезжал сюда.

Леонид Семенович встретил их в комнате, помог внести коробки. Потом пожал руку Роману, назвал себя. Был он невысокий, плотный, крепкий, с поседевшими курчавыми волосами, одет в джинсы и светлую сорочку с короткими рукавами. Руки в седых густых волосах, даже на пальцах с тыльной стороны пучками седая поросль. Роман, пожимая руку, вспомнил поговорку о волосатой руке, которую неплохо иметь для удачи в делах. Леонид Семенович был улыбчив, прост, без отпечатков барства, так сильно выраженного во всей фигуре Григория Александровича. Приятный, простой человек. На какие странности намекал Лев Борисович?

— Спасибо, Витя, — пожал Леонид Семенович руку водителю. — Покатайся часика три, а к одиннадцати, — глянул он на японские часы на руке — будь! Рому заберешь.

Палубин подумал, что он привезет продукты и вместе с машиной вернется в Москву, не рассчитывал на то, что придется задержаться у Леонида Семеновича.

Машина ушла. Они стали распаковывать продукты, выкладывать на стол. К ним больше никто не выходил. Похоже, что на даче больше никого не было. «Для кого же эти деликатесы? — гадал Роман. — Гости, что ли, сейчас подкатят. Видать, так!» А он должен их обслуживать. Для этого и оставил его Леонид Семенович. Когда стол был накрыт и два прибора напротив друг друга легли, Роман решил, что тот любовницу ждет. Но Леонид Семенович сел за стол и указал с улыбкой Роману напротив себя:

— Прошу.