Lai`a Gol

— Твоя жена была из тёмных? — ухмыльнулся Ниара. — Не знал, что люди на такое способны. Что ж, прекрасно! Просто здорово. Да она просто почувствовала в тебе темноту, которую ты столь нелогично отвергал всю свою сознательную жизнь, поэтому и пришла к тебе в своё время. К тому же от тебя за милю прёт человеком — словно от трай, подброшенной в загон к хлаям… земное воспитание, м-м-м? Хотел бы я посмотреть на того, кто умудрился это осуществить при жизни Т'Ра; встречу — лично руку пожму… О, да вы двое, оказывается, добрые друзья! Вот уж сюрприз, так сюрприз. И после этого мне ещё будут говорить, что выражение «голос крови» — всего лишь метафора! Что ж — на сегодня откровений, пожалуй, достаточно. Оставляю вас наедине, чтобы вы могли прийти в себя после такого количества неожиданных новостей. И, Н'Кай… мы возвращаемся на ч'Риган. Надеюсь, ты рад?

Н'Кай угрюмо промолчал, не убирая руки с плеча Сорела — словно действительно был маленьким мальчиком, вцепившимся в своего старшего брата. Сорел не возражал — похоже, не считал его чужаком уже очень давно.

Т'Лайл издевательски отсалютовал им от дверей и вышел из камеры.

— Федерал, — тихо произнёс пять минут спустя. — Он не всегда был таким… правда.

— Я знаю, — глухо отозвался он. — Кому и знать, как не мне. Но он всегда был чертовски способным пси и всегда обладал способностью убивать. И, кстати, он не был касательным телепатом — он мог читать мысли людей, находящихся в десятках метров от него. Как ты заметил, у меня эта способность тоже проявляется… периодически. Когда совсем уж припечёт. Из-за этого он находился под наблюдением жрецов Гола практически с самого рождения. Они были уверены, что воспитали его должным образом, идиоты… откуда им было знать о том, что в нашем клане развитие этих способностей не подавлялось, а наоборот — приветствовалось и всячески провоцировалось?! При этом наш клан по природе своей довольно патриотичен и искренне полагает, что однажды всё это может послужить на пользу народу. И уж, конечно, они никогда не простили бы моему отцу того, что он не погиб на «Диаметри» вместе с остальными. Они знали об этом. И я знал. Мы чувствуем такие вещи, поверь. Они ненавидели моего отца, за то, что он выжил — и не страдает, а значит — служит врагу. И они ненавидели меня за то, что я его сын, а ещё за то, что Т'Ра при этом продолжает любить своего внука так же сильно, как прежде, хотя в клане было немало желающих занять моё место и учиться у неё Дару вместо тупого меня. Чего я тогда только не наслушался — «твии-окх», «сын предателя», «сын убийцы»… Они всё время ждали, что однажды я стану таким же, как он. Но я не стал. И горжусь этим.

— Мой бедный старший брат… — задумчиво произнёс Н'Кай. — Меня, по крайней мере, всегда любили. Прости меня.

— За что?

— Зимой, у Литгоу, я назвал тебя сыном предателя. Прости.

— Ерунда. Сам такой, если вдуматься.

— Верно… — Н'Кай невесело усмехнулся. — Не сдавайся, федерал. Мы выберемся.

— Зачем? — Сорел безразлично пожал плечами. — Честно говоря, я предпочёл бы умереть. Ты зря потратил силу, вытаскивая меня обратно, и наверняка причинил себе вред, принимая на себя мою боль.

— Для чего ещё нужны младшие братья? — Н'Кай дружески толкнул его локтем в бок. — Было бы обидно лишиться единственного во всей Вселенной родственника — нашего дорогого отца я в расчёт, естественно, не принимаю. И потом… не верю я, что Лея погибла. В конце концов, мы не видели взрыва «Худа», а Т'Лайл мог и смошенничать. Не знаю как, но мог. Если же, паче всякого чаяния, я окажусь прав, что я представлю Лее при личной встрече — твой труп?! Да она меня живым в землю закопает…

— Мне бы твою веру, — бесцветно отозвался Сорел. — К сожалению, я могу верить лишь в то, что чувствую сам. А чувствую я только смерть.

Он улёгся прямо на пол и закрыл глаза.

— Ну и не верь, — прошептал Н'Кай, глядя на закрытую дверь. — Моей веры вполне хватит и на двоих.

* * *

— …вот такие дела, мистер Дин. Разбросала жизнь нашу семью. Уж и не знаю, свидимся ли когда-нибудь. Энди хотя бы с папой остался, а я… Что эти судьи понимают! Делить детей между разводящимися родителями! Какое свинство… С мамашей моей и собаку нельзя было оставлять, не то что ребёнка. Конечно, грех так говорить, но ведь это же правда. Она хотела свою жизнь получше устроить, на что ей обуза, скажите? Меня в интернат, сама замуж — и тю-тю. Только что медальон на шею не повесила. Эх… — закончила Алекс, исподтишка оценивая впечатление, произведённое её рассказом на капитана «Лесандры».