Лакей и я

— Не говоря уже о том, что я больше не в силах прислуживать этому помпезному дурню, сэру Реджинальду. Всякий раз меня одолевает желание вылить соус ему на лысину, а не в тарелку.

— Я бы дорого заплатил, чтобы это увидеть, — засмеялся Уорт.

Лукас подошел к кровати и сел рядом с Беллингемом.

— Кстати о рыцаре. Завтра утром у меня с ним назначена еще одна встреча.

Белл нахмурился.

— А что, есть необходимость?

— Да. У меня просто не было возможности рассказать вам, о чем мы говорили.

— Так давай сейчас, — предложил Уорт, устраиваясь поудобнее на подоконнике.

— Ублюдок решил меня шантажировать, — начал Лукас и в подробностях пересказал разговор с сэром Реджинальдом.

Когда он замолчал, Клейтон поморщился и тряхнул головой.

— Это, конечно, весьма самонадеянно с его стороны, однако есть грань между шантажом и политическими переговорами.

— Ты это так называешь? — удивленно выгнул темную бровь Уорт.

— Лично я называю это тем, чем оно и является, — шантажом! — гневно выпалил Белл.

— Возможно, ты прав, — примирительно сказал Клейтон, — но следует учесть связь сэра Реджинальда с принцем.

— При чем здесь наш чертов принц? — воскликнул Уорт и скрестил руки на груди.

Клейтон глубоко вздохнул и обратился к Лукасу:

— Послушай, Кендалл, ты, совершенно очевидно, не хочешь помогать ему. Но ведь это вовсе не означает, что ты не можешь с ним сыграть. Скажи рыцарю, что уступаешь позиции. Пусть голосует так, как считает нужным, а лорд-канцлером станет тот, кого поддержат герцоги. Так, по крайней мере, ты не сожжешь за собой мосты.

— Вот что значит настоящий политик, — буркнул Уорт.

— А что ты думаешь на этот счет? — спросил Белл. — У тебя должна быть какая-нибудь четкая позиция, учитывая, что ты центральная фигура в этой сделке.

Уорт какое-то время молча разглядывал себя в маленьком зеркале, висевшем у окна, потом поправил галстук и объявил:

— Скажи сэру Реджинальду, Кендалл, что я отдам свой голос за него.

— Ты серьезно? — удивился Белл.

— Конечно. Пусть думает, что у него все получилось, а потом я постараюсь поставить голосование за лорд-канцлера после законопроекта о занятости. К тому времени как ублюдок поймет, что его обвели вокруг пальца, будет уже слишком поздно. — Герцог торжествующе улыбнулся друзьям.

— Это мог сказать только человек, которому наплевать, сколько новых врагов у него появится, — заметил Клейтон.

Белл почесал подбородок.

— Меня никто не спрашивал, но я бы на твоем месте послал сэра Реджинальда ко всем чертям.

— Такое решение вряд ли можно назвать разумным, — возразил Клейтон.

— Именно поэтому ты лучший политик среди нас, — согласился Уорт и ухмыльнулся.

Лукас подался вперед, уперся локтями в колени и потряс головой, разглядывая деревянные половицы.

— Мне противно смотреть на этого ублюдка, не говоря уже о том, чтобы разговаривать с ним.

— Так что ты ему скажешь завтра? — заинтересованно спросил Клейтон.

Лукас поднял голову.

— Вот завтра и узнаете.

— Ну, с этим ясно, — протянул Белл. — Если относительно сэра Реджинальда ты уже принял решение, скажи тогда, что намерен делать с мисс Уортон.

Лукас с шумом выдохнул.

— Придется солгать ей еще раз.

Глава 22

Всего один раз — пообещал себе Лукас, торопясь в библиотеку на следующее утро с намерением объявить Фрэнсис о своем отъезде. Отец мистера Вуда, который живет в Нортумберленде, тяжело заболел и нуждается в сыне. Это будет его последняя ложь Фрэнсис, которая уже присоединилась к тем, что тяжким грузом давили на его совесть.

Он уедет во второй половине дня, сразу после встречи с сэром Реджинальдом. Отъезд — единственное правильное решение, в этом Лукас не сомневался. Ему необходимо время и место. Время — чтобы осознать события последних дней и решить, каким образом можно сказать Фрэнсис правду, не разрушив их хрупкие отношения, а место — подходящее место — чтобы не совершать больше ошибок — к примеру, не наброситься на нее с поцелуями. Лукас принял решение отправиться в свое поместье в Кенте, где ему никто не помешает спокойно все обдумать, а к осени вернуться в Лондон для голосования в парламенте и урегулирования отношений с Фрэнсис. В данный момент ему ничего не хотелось — только остаться одному.

Кендалл обещал Фрэнсис, что они встретятся сегодня, поэтому шел в библиотеку, хотя испытывал сильное искушение сбежать, но не мог же он уехать, не простившись.

Он уже написал Фрэнсис записку от имени графа Кендалла, что не сможет с ней встретиться. Ночь он провел в клетушке на четвертом этаже, опасаясь, что она снова будет караулить его под дверью. Он непременно попросит Джеймса передать ей записку в тот самый момент, когда экипаж Кендалла отъедет от крыльца дома Клейтона.

Лукас, конечно, рисковал, отправляясь на встречу с Фрэнсис сегодня. Ее горничная, явившаяся накануне, стала напоминанием об опасной игре, которую он вел. Зайди она в библиотеку мгновением позже, могла бы застать их целующимися, причем они оба ее даже не заметили. Вероятно, она все равно что-то заподозрила. Прошлой ночью Лукас не мог спать, снова и снова прокручивая в голове случившееся.