Лакей и я

Что, если бы Альбина застала их в компрометирующей ситуации? Они могли бы попросить ее молчать, только можно ли ей доверять? Вероятнее всего, результатом стал бы скандал, в котором репутация Фрэнсис погибла бы безвозвратно. Если бы разнесли сплетни о ее связи с лакеем, все мужчины в обществе отвернулись бы от нее, и первым стал бы сэр Реджинальд.

Разумеется, Лукас мог предложить ей защиту своего имени и титула — жениться на ней. Вот только как назвать ей это имя? Ведь она возненавидела графа Кендалла, даже не зная его, и вряд ли сумеет полюбить, даже оказавшись в безвыходном положении.

Он должен был прервать поцелуй, а еще лучше — вообще не допускать его. Он решил сопротивляться ее желанию, и у него почти получилось. Только ощущение ее теплого мягкого тела, прижимающегося к нему, ее настойчивых требовательных губ стало его погибелью. Он хотел ее, всегда хотел, и она прекрасно чувствовала себя в его объятиях, и понятно, что желания покидать ее, как того требовал долг, у него не было.

Когда Лукас вошел в библиотеку, комната была пуста. И он сразу почувствовал тревогу. Неужели Альбина все же что-нибудь видела и рассказала матери Фрэнсис?

В соответствии с обычной рутиной он положил дрова на пол у камина, снял ливрею и стал разжигать огонь.

Возможно, она опаздывает или опять караулит лорда Кендалла у двери его комнаты. Лукас мысленно усмехнулся. Что ж, слава богу, его там нет.

Он покончил с делами, снова надел ливрею и медленно подошел к столу, где всегда сидела Фрэнсис. Сунув руки в карманы, он невидящим взглядом уставился в окно, где буйно цвел сад, но тут услышал странный шум из ниши с правовой литературой, насторожился, обернулся и увидел выглянувшую оттуда Фрэнсис. На ней было прелестное белое платье, в волосах — розовый цветок.

— Ты присоединишься ко мне наконец или нет? — спросила она кокетливо, и Лукас не смог сдержать улыбку.

— Мне и в голову не пришло бы, что ты там.

Он хотел было к ней подойти, но вовремя остановился, не дойдя до ниши: здесь было безопаснее, меньше искушений.

— Должна заметить, — заговорила Фрэнсис, — сегодня ты что-то слишком долго возился с дровами. А что было во вчерашней записке лорда Клейтона?

Лукас опустил голову и почесал затылок.

— Ничего особенного: как всегда, очередное поручение.

Это была правда. Почти.

— Жаль, что тебя не было вчера вечером в столовой, — сообщила Фрэнсис.

Лукас поднял голову и посмотрел на нее.

— Меня отправили… хм… в другое место.

Это тоже было близко к правде. Лукас просто не уточнил, что это «другое место» было его собственной спальней, где он сидел взаперти.

Фрэнсис стала накручивать на палец локон.

— Ты ничего не пропустил. Разговор велся исключительно о графе Кендалле, которому так и не хватило смелости появиться.

— Правда? — Лукас скрипнул зубами, не в силах преодолеть чувство вины. — Чем объяснили хозяева его отсутствие?

— Ничем. — Фрэнсис пожала плечами. — Я слышала только, как лорд Клейтон сказал, что граф приезжал ненадолго. Только это не помешало юным леди болтать о нем весь вечер, причем уже второй.

— Этот разговор был интереснее, чем монолог сэра Реджинальда о принце? — попытался пошутить Лукас.

— Едва ли. Но мне пришлось выслушать и его. Сэр Реджинальд опять сидел рядом со мной и пытался очаровать, а потом пригласил сегодня на утреннюю прогулку в сад.

— Ты согласилась?

— Нет. Я сказала, что уже приглашена. Видишь у меня в волосах цветок? — И она ткнула пальчиком в маленький розовый бутончик.

— Ты очень красива, Фрэнсис, а цветы в волосах делают тебя похожей на фею.

Не сводя с него глаз, девушка вышла из ниши: теперь их разделяло не больше дюйма — и прошептала:

— Спасибо, Лукас.

Он не мог оторвать взгляда от ее губ. Еще один поцелуй? Последний? Мысль эта накрепко засела в мозгу, и было невозможно ее игнорировать. Но ведь это неразумно… Поцелуй — совсем не то, что сейчас необходимо. Когда наступит момент сказать правду, у него не будет никаких оправданий. Тем не менее какая-то примитивная часть его существа жаждала этого поцелуя, настойчиво твердила, что он прощальный, а потому необходим, чтобы им обоим было что помнить. Потом он скажет ей, что уезжает, но… не раньше, чем поцелует.

Их губы встретились. Лукас закрыл глаза, целиком отдаваясь наслаждению: вкусу, запаху, ощущениям, которые она ему дарила. Он знал, что всегда будет помнить ее такой: в библиотеке лорда Клейтона, с розовым цветком в волосах, — и этот милый нежный образ останется в его памяти навсегда.

Он прижал девушку к себе, почувствовал податливую мягкость ее тела…

— Что это вы здесь делаете?

Резкий, даже, пожалуй, визгливый женский голос вернул Лукаса к реальности. Он отпрянул от Фрэнсис, совершенно ошеломленной, развернулся и увидел в дверях леди Уинфилд с искаженным яростью лицом.

Дама с громким стуком захлопнула за собой дверь, и постаравшись взять себя в руки, на что ушло несколько секунд, процедила сквозь зубы:

— Буду вам очень признательна, если вы отойдете от моей дочери подальше.