Лакей и я

Лукас налил себе бренди и направился к тому самому стулу, на котором сидел во время их первой встречи. Сэр Реджинальд обернулся и уставился на него.

— Вы в порядке, сэр Реджинальд? — поинтересовался Лукас, почесав подбородок, и сделал глоток бренди.

— Нет, ох нет: у меня проблемы со спиной… ужасно больно. — Сэр Реджинальд очень медленно и осторожно подошел к диванчику, на котором сидел в прошлый раз опустился на него и, поморщившись, щелкнул пальцами, подзывая лакея, стоявшего у двери: — Эй, ты там!

Лукас в полнейшем недоумении уставился на рыцаря.

Лакей — это был Джеймс — сделал шаг вперед, щелкнул каблуками и поклонился.

— Да, милорд, к вашим услугам.

— Подай мне ее! — Сэр Реджинальд указал на подушку, лежавшую на диванчике в нескольких дюймах от него, которую вполне мог взять сам, нисколько не напрягаясь. — Подложи мне под спину.

— Конечно, милорд.

Джеймс выполнил все указания, и рыцарь, морщась, наконец с облегчением выдохнул.

Лукас во все глаза смотрел на Джеймса, испытывал такой стыд за свою принадлежность к обществу, какого не было еще никогда. Получается, что лакей относится к сэру Реджинальду куда уважительнее, чем тот заслужил.

— Да, вот так. — Рыцарь с облегчением вздохнул и откинулся на подушку.

— А теперь убирайся, — заявил сэр Реджинальд. — Так о чем вы, лорд Кендалл?

— Вы определились насчет закона о занятости? — решил перейти сразу к делу Лукас. К чему тянуть кота за хвост?

Сэр Реджинальд хихикнул, но тут же закашлялся, и приступ длился так долго, что Лукас едва сдержался, чтобы не постучать ему по спине. Наконец все же сэр Реджинальд успокоилсяи, утерев рот кружевным платочком, проскрежетал:

— Кендалл, лучше скажите, что решили вы. По-моему, во время нашей прошлой встречи я вполне ясно изложил свою позицию.

— Я думал, что, возможно, мы все же сможем поговорить о самом законе. — Лукас так сильно сжал стакан, что стало больно пальцам, с удовольствием представляя при этом, что сжимает горло сэра Реджинальда. — Множество аспектов требуют обсуждения, вы же понимаете. Назовите мне причины, по которым вы против закона.

— Хорошо, Кендалл, мы сыграем в вашу маленькую игру. — Рыцарь вздохнул. — Только, откровенно говоря, было бы проще сказать, почему я за него.

— Правда? — удивился Лукас. — Это интересно. Продолжайте.

— Ну, с одной стороны, этот закон укажет простонародью его место, и это плюс.

Лукас, ощущая крайнюю неловкость, не удержался и покосился на Джеймса. Даже если сэр Реджинальд действительно так считал, неужели было обязательно говорить об этом в присутствии слуги? Ведь он вполне мог попросить лакея выйти или сформулировать свою мысль тактичнее.

— Но с другой стороны, — продолжил сэр Реджинальд, — он несколько затормозит прогресс, которого мы достигли с торговым законодательством. Не могу сказать, что мне это нравится.

Лукас нахмурился. Это что, все аргументы сэра Реджинальда? Торговые законы были архаичными даже для Карла, поскольку не позволяли рабочим требовать справедливой оплаты труда и лишали их любых прав против нанимателей, которые не только отказывались им платить и обеспечивать медицинскую помощь, но и применяли физические наказания. Получается, что рыцарь против закона, потому что он недостаточно суров для рабочего класса? Отмена некоторых самых жестких условий торгового законодательства — единственная часть закона, с которой Фрэнсис была согласна. У него и сейчас звучал в голове ее голос: «Не понимаю, как те, у кого есть сердце, могут быть за этот закон». Вероятно, в груди сэра Реджинальда сердце отсутствовало.

Лукас усилием воли скрыл неприязнь, чтобы прояснить как относится рыцарь к проблемам арендаторов.

— Закон стимулирует рост арендного земледелия и помогает решить крупные проблемы поместной экономики.

— Да, но вся прелесть торгового законодательства заключается в том, что мы не должны ни перед кем отчитываться, как относимся к слугам. С какой стати я буду голосовать во вред своим интересам?

«Палата лордов могла бы не принять закон, но наши лорды голосуют только за себя и свои кошельки», — тут же всплыли в памяти Лукаса слова Фрэнсис. Он потратил немало времени, пытаясь убедить ее, что все не так, но получается, что она опять оказалась права, причем ее правоту подтвердил сэр Реджинальд.

— Понимаю, вы не станете голосовать во вред своим интересам, — заключил Лукас, радуясь возможности избавится от компании рыцаря. Осталолсь лишь одно… — Видите ли, я заинтересован в принятии этого закона, поскольку…

— Всем хорошо известно, почему вы ратуете за этот закон, — перебил его сэр Реджинальд. — Знаете, с Карлом всегда можно было договориться, я надеялся, что вы похожи на него.

Лукас замер. Ощущение, словно он рухнул на палубу корабля с самой высокой мачты. Он не мог дышать. Горло жгло огнем.

— Что вы сказали? — выдавил он скволь стиснутые зубы.

— Я сказал, что ваш брат был прекрасным политиком, но, вероятно, успел научить вас не слишком многому, прежде чем отбыл в мир иной.