Лакей и я

Фрэнсис опустила голову, ее душили слезы. С его гневом она бы смирилась, но не думала, что такую боль причинят слова.

— Да, звучит ужасно, но у меня нет выбора.

Лукас отошел от нее, все еще бормоча под нос ругательтсва.

— Когда намечена свадьба?

Фрэнсис ответила не сразу.

— Думаю, скоро. Чем раньше это произойдет, тем быстрее отец получит деньги.

Лукас прикусил губу и, почувствовав вкус крови, опять выругался. Да что это с ним? Ругается как пьяный матрос!

— Чтобы проиграть и их?

Слезы проложили дорожки по ее щекам.

— Возможно, но что тут поделаешь? Я должна думать о семье, о младшей сестре. Мы станем нищими, если я не выйду замуж.

— Твоего отца следовало бы бросить в долговую яму! — прорычал Лукас.

Фрэнсис смахнула пальцами слезы, глубоко вздохнула и, помолчав, обреченно проговорила:

— Не поможет. Таких, как мой отец, не исправит даже это.

У них над головой послышались шаги, и Лукас отпрянул от девушки.

— Проклятье, Фрэнсис! А что, если…

— Не продолжай! Только не говори: «А что, если мы тайно поженимся?» Я не могу выйти замуж за лакея, если только у него — совершенно случайно — не имеется крупное состояние.

Лукас скрипнул зубами и опять потер кулаком лоб: чертов парик!

— Проклятье!

— Мне очень жаль, Лукас. Я не хотела, чтобы все так закончилось, но от судьбы не уйдешь.

Опять шаги.

Лукас метнулся к ней, едва не сбив с ног, ухватил за плечи и выпалил:

— А если бы все сложилось иначе? Что, если бы существовал другой выход?

Фрэнсис покачала головой.

— Какой выход? О чем ты говоришь?

— Просто ответь: ты любишь меня? — в отчаянии, словно от ее ответа зависела его жизнь, воскликнул Лукас.

Слезы опять потекли по ее щекам, и Фрэнсис больше не пыталась их смахнуть.

— Да, люблю, но что я могу поделать?

На лестнице опять послышались шаги, и Лукас спрятал руки за спину.

— Слуги спускаются вниз — готовятся подавать ужин. Если мы здесь задержимся, нас наверняка кто-нибудь заметит. Сейчас я не могу тебе ничего объяснить: еще не время, — но хочу кое о чем попросить.

— Все, что угодно. — Ее голос сорвался, но, проглотив еще один болезненный ком в горле, она подняла на него глаза.

— Приходи завтра утром в библиотеку. Я должен сказать тебе кое-что важное.

Глава 26

Лукас еще трижды постучал в дверь комнаты Белла, но маркиз не отвечал. Где, черт возьми, его носит в такое время? Он должен быть у себя. В общем помещении для слуг он его не нашел, зато — по чистой случайности — встретил там Фрэнсис.

Лукасу не хотелось будить других слуг, уставших после тяжелой дневной работы, но отчаянно требовалось поговорить с Беллом до утра, поэтому он опять забарабанил в дверь.

Наконец из-за двери послышалось недовольное бормотание и шарканье, и заспанный Белл, на котором были только поспешно натянутые бриджи, открыл дверь и простонал:

— Кендалл? Давай заходи.

Он не слишком вежливо втянул друга в комнату, ухватив за галстук, и захлопнул дверь.

Лукас вошел в темную комнату. Здесь не горели свечи, но полная луна, висевшая прямо перед окном, освещала бо́льшую часть помещения, в том числе письменный стол у окна. На его край и присел Лукас, буркнув:

— Извини за поздний визит.

Белл закрыл глаза, провел ладонью по лицу и шмыгнул носом.

— Который час?

— Два.

— Два ночи? И что тебе не спится?

Лукас пожал плечами.

— На флоте привык: там приходилось нести вахту и по ночам.

Белл застонал.

— Но мы же сейчас не на флоте, или я ошибаюсь? Мне кажется, ночь не самое хорошее время для встреч с друзьями.

Лукас устремил взгляд в темное небо.

— Мне нужно тебе кое-что сказать, Белл.

Маркиз открыл гардероб и уставился внутрь.

— Ну так говори.

— Я влюблен в мисс Уортон.

— Вот новость-то! — возмутился Белл, вытаскивая из гардероба за рукав рубашку. — Для этого надо было меня будить?

Лукас нахмурился.

— Так ты знаешь? Откуда?

— Ну я же не слепой, к тому же я, о чем ты мне неоднократно напоминал, шпион: сам Бог велел мне знать обо всем, что происходит вокруг.

Лукас встал, прошелся по комнате, опять сел на то же место.

Ну и ладно: знает так знает, — он пришел сюда не за этим.

— Каждое утро мы с мисс Уортон встречались в библиотеке: говорили о политике, о жизни… в том числе о законопроекте.

— Знаю и это, — буркнул Белл, натянув рубашку через голову.

Хмурое выражение сменилось удивлением на лице Лукаса.

— А это откуда знаешь?

— Я же шпион, забыл?

— Что ж хорошо. — Лукас взъерошил пятерней волосы. — Меньше придется объяснять. Значит, тебе известно, что мы целовались.

— Вот это да! — присвистнул Белл, заправляя рубашку в бриджи. — Нет, это и для меня новость. И что, возникли проблемы?

Лукас кивнул. Беллингем всегда давал умные советы, умел быстро и рационально соображать и хранить тайны. Потому он и пришел именно к нему. Лукас не имел ни малейших сомнений в том, что разговор останется между ними.

— А что за срочность? Почему ты решил решать проблемы по ночам?

Лукас понурился и взъерошил волосы.

— Это из-за Реджинальда.

Белл уставился на него как на умалишенного:

— А он тут при чем?

— Он намерен на ней жениться.

Едва эта мысль была озвучена, Лукас понял, насколько она ему отвратительна. Ледяные щупальца страха стиснули ему сердце.