Лакомый кусочек

Она проследила взглядом за Эмми, которая метнулась к картотеке и начала лихорадочно рыться в папках. На этот раз все занимались общенациональным опросом о гигиенических прокладках, и кто-то на Западе допустил жуткий ляп. Нужно было провести, как они выражались, «три волны» маркетинговых исследований: первую – путем рассылки предварительных писем с целью набрать массив респондентов, желающих участвовать в будущих индивидуальных опросах второй и третьей волны, когда предполагалось в ходе личных интервью задавать более конкретные вопросы. И, как надеялась Мэриен, за закрытыми дверями. Все исследования и особенно некоторые планируемые вопросы казались ей серьезным испытанием профессионального хладнокровия, хотя Люси во время перерыва на кофе отметила, что в наше время в этом нет ничего предосудительного, ведь прокладки – вполне респектабельный продукт, который можно купить в любом супермаркете и рекламу которого печатают в лучших журналах страны, и как здорово, что наконец-то об этом решили заговорить в открытую, отказавшись от стыдливости и викторианского ханжества. Милли, само собой, заявила, что это, конечно, просвещенная точка зрения, но подобные опросы всегда проходят со скрипом, потому что приходится не только уламывать людей, открывших тебе дверь, отвечать, но и прилагать неимоверные усилия, чтобы найти интервьюеров, которые согласились бы задавать такие вопросы: многие, особенно в маленьких городках, придерживались устаревших взглядов, а кое-кто даже увольнялся, когда их просили проводить такие опросы (сложности всегда возникали с домохозяйками, которым и деньги-то не очень были нужны, им быстро наскучивало это занятие, или они уставали, или беременели и увольнялись, так что приходилось им на замену нанимать новых интервьюеров и обучать с нуля), а самое лучшее было рассылать им стандартные официальные письма на бланке и призывать внести свой неоценимый вклад в благо всех женщин мира – то есть, размышляла Мэриен, попытаться воззвать к образу сердобольной и благородной сиделки, таящемуся в душе всякой истинной женщины.

Но на сей раз случилось непоправимое. В западной части страны, кто бы там ни отбирал по местной телефонной книге будущих респонденток, которых должна была охватить первая волна опроса (а кто же там этим занимался? Миссис Лич из Фоум-Ривера? Миссис Хэтчер из Уотруса? Никто уже и не помнил, и как предположила Эмми, там просто перепутали папки), сделал свою работу не слишком прилежно. Вместо ожидаемой лавины ответов по почте пришло лишь несколько заполненных опросников. Милли и Люси теперь их изучали, сидя напротив Мэриен, и пытались разобраться, что же пошло не так.

– Ясен пень, кто-то из них обратился к мужчинам! – фыркнула Милли. – Вот опросник с пометкой «Хи-хи!» от мистера Лесли[8] Эндрюса.

– Вот чего я никак не пойму: некоторые опросники вернулись от женщин, которые отметили квадратик «НЕТ» в каждом варианте ответов. Чем же они, интересно знать, пользуются? – желчно воскликнула Люси.

– Ну, вот этой даме за восемьдесят.

– А эта пишет, что на протяжении семи лет кряду была постоянно беременна.

– Не может быть! Бедняжка! – завздыхала Эмми, которая слушала их разговор. – Она же себе здоровье угробит.

– Уверена: эта старая дура миссис Лич – или миссис Хэтчер, да неважно кто, – опять послала опросники в индейские резервации, – хмыкнула Люси. – А я же ее предупреждала: не делайте так! Одному богу известно, чем они там пользуются.

– Мхом, – уверенно отозвалась Милли. Это было уже не в первый раз, когда на Западе допустили серьезную ошибку. Она еще раз перебрала стопку опросников. – Нам придется провести опрос заново. Клиент нас по головке не погладит. Все наши данные можно выбросить в мусорку, и я даже не хочу думать про сроки сдачи.

Мэриен взглянула на офисные часы. Скоро обеденный перерыв. Она нарисовала череду лун в разных фазах: несколько лунных серпов, несколько полных дисков, потом несколько лунных серпов, обращенных в другую сторону, а потом ничего – новолуние. Для красоты в одном лунном серпе она пририсовала звездочку. Она установила точное время на наручных часиках, которые отставали от офисных всего на две минуты, и завела их – Питер подарил ей эти часы на день рождения. Потом напечатала очередной вопрос. Она проголодалась и подумала почему – уж не потому ли, что пришло время обеда? Она встала из-за стола, пару раз крутанула свое офисное кресло, чтобы поднять сиденье повыше, снова села и напечатала еще один вопрос; она устала, жутко устала манипулировать словами. Наконец, уже не в силах высидеть за столом перед пишущей машинкой ни минутой больше, она громко объявила:

– Давайте сходим пообедаем.

– Ну… – с сомнением протянула Милли, взглянув на часы. Она все еще тешила себя иллюзорной надеждой исправить ситуацию с заваленным опросом на Западе.

– Да, давай, – согласилась Люси. – А то я свихнусь. Мне надо срочно выйти на воздух. – Она двинулась к вешалке. Эмми пошла следом. Милли, заметив, что остальные уже одеваются, неохотно отложила стопку опросников.