Ламберт Херсфельдский. Анналы

Итак, когда по Саксонии пронесся слух о том, что король огнем и мечом разоряет пограничную с саксонским краем Мейсенскую марку, они схватились за оружие; в короткое время сбежалось много тысяч людей, которые пылали нестерпимым желанием вступить в битву и в едином порыве устремились навстречу врагам. Но, поскольку чересчур многочисленная толпа, обремененная оружием и прочим багажом, не могла двигаться так быстро, как хотела, сыновья графа Геро, взяв с собой 7000 легковооруженных всадников, стремительно поспешили навстречу врагу с самым горячим желанием закончить дело как можно быстрее. И если бы им удалось догнать короля и при таком ожесточении воинов, при таком воинском пыле вступить в битву, то, как полагают очень многие, длившаяся столько лет Саксонская война окончилась бы легко и быстро, а короля и всю его свиту или постигла бы верная смерть, или покрыл позор, который было бы нелегко смыть. Ведь кроме чешского войска, которое ни по оружию, ни по численности, ни по доблести не годилось для столь важного дела, король имел при себе очень немногих, ибо считал излишним обременять тяготами столь дальнего похода немецких рыцарей, надеясь, как было сказано, на то, что благодаря ревности герцога Отто и других, кого он по своей воле освободил из плена, он легко сокрушит все силы саксов и в установленный день, в установленное место к нему явятся силы, достаточные даже для более тяжелых войн.

Однако в это самое время, поскольку Бог милосердно позаботился о спасении короля, река Мульде, которая разделяла оба войска, сильно раздулась из-за недавно прошедших ливней и лишила [саксов] всякой возможности переправиться [на другую сторону]. Это наводнение оказалось для короля очень кстати; не дожидаясь, пока вода спадет, он вернулся в Чехию, а затем спешным маршем через Баварию, горюя и каясь в том, что напрасно понес столько трудов, возвратился в Вормс. Поскольку перед уходом он передал чешскому князю Мейсенскую марку в качестве награды за столь явно выраженную верность ему в трудных обстоятельствах, маркграф Экберт, которому принадлежала эта марка, — он был сыном двоюродного брата короля и еще не достиг положенного для военной службы возраста, — как только вода спала и река сделалась проходимой, вместе с примкнувшими к нему саксами отправился к Мейсену, силой вернул все крепости, в которых князь Чехии расставил гарнизоны, и поставил там своих собственных рыцарей, которые должны были нести там неусыпную стражу против всякого вражеского вторжения; все удивлялись, что короля не удержали от этого беззакония ни возраст юноши, ни родство с ним.

Между тем Рудольф, герцог Швабии, Вельф, герцог Баварии, Бертольд, герцог Каринтии, Адальберон, епископ Вюрцбурга, Адальберт, епископ Вормса, и другие¹⁰²⁹, которые не были безразличны к бедственному положению государства, проведя собрание в месте под названием Ульм, решили, чтобы все, кто желает помочь государству, собрались 16 октября в Трибуре и, питая отвращение ко злу, положили наконец предел различным бедствиям, которые вот уже много лет потрясают церковный мир. Они сообщили об этом князьям Швабии, Баварии, Саксонии, Лотарингии и Франконии и умоляли их во имя Бога, чтобы они, отложив всякие отговорки, отставив в сторону всякую заботу о личном интересе, приложили величайшие усилия ради общего блага. В то время как все были смущены и пребывали в ожидании, епископ Майнцский и очень многие другие, которые до сих пор энергично защищали дело короля, отпали от него и, примкнув к вышеназванным князьям, воспылали самым горячим рвением к улучшению положения государства. Удивительным и неожиданным образом случилось обстоятельство, устранившее последние помехи к тому, что они задумали, а именно, заложники, посредством которых король закрепил в прошлом году верность некоторых князей, были возвращены тем, кто их дал. Из двух сыновей герцога Отто, одного вернул не ожидавшему этого отцу сам король, а второго, — без ведома короля, — тот, кто получил его от короля ради охраны.