Лампа паладина

– Стерва… – пробормотал он, соглашаясь.

Нет, ну как вам это понравится? Какой-то этот Антон нервный очень, обидчивый. Нельзя все на трудное детство списывать. Вот меня, например, отец с трех лет вообще ни разу не видел, так и что с того? Я же на людей не бросаюсь…

В больнице нас встретил очень озабоченный врач по фамилии Белобородов, тот самый, с которым я говорила по телефону. Никакой бороды у него не было, а была огромная лысина, которую он прикрывал белой крахмальной шапочкой.

Он быстро ввел Антона в курс дела, точнее, пытался ввести, поскольку тот в больнице растерял все свое самомнение и амбиции и держался очень неуверенно. Так что пришлось мне отвечать на вопросы доктора, а Антон только подписал какие-то бумаги.

– А как она сейчас? – спросила я, когда доктор уже торопился уйти.

Он ответил, что больная пришла в себя, но очень слаба, так что можно ее повидать, только недолго.

– Но может… – я поняла, что Антон здорово трусит, и ткнула его кулаком в бок.

Доктор ушел, а мы пошли к реанимации. Сестра посмотрела на нас и сказала мне тихонько:

– Иди с ним. А то как бы он сам там в обморок не грохнулся. Мужчины такие неженки… А у тебя все же не мать там, а свекровь, так что особо не расслабишься.

Очевидно, она думала, что мы с Антоном женаты. Только этого мне не хватало!

Ираида лежала на кровати, закрыв глаза, и была уже не такая синюшная. Но вокруг кровати пищали какие-то приборы, и в вене у нее была капельница. Увидев такое, Антон встал на месте, и столкнуть его не было никакой возможности.

– Ираида Павловна! – пришлось мне самой подойти к кровати. – А я вам Антона привела!

Она медленно подняла веки, и я испугалась, что она ничего не помнит. Но взгляд был знакомый, твердый.

– Отойди! – еле слышно сказала она, и я поняла, что загораживаю ей сына.

Ну что ж, вот теперь мне самое время уйти в тень, не хочу присутствовать при их встрече. Я вышла из палаты и присела на жесткий стул в коридоре. Через пять минут там, за дверью, забегали, зашумели и выставили Антона вон.

– Ну что там?

– Опять сознание потеряла. – Он махнул рукой и плюхнулся рядом со мной на стул. Был он бледен, и пот катил градом.

– Эй, ты чего? – Не то чтобы я сильно о нем беспокоилась, но как-то мне не улыбалось возиться еще с одним членом этой семейки, хватило и Бастинды.

– Кофе его напои, – посоветовала проходившая мимо медсестра, – у нас кафе внизу.

И мы пошли вниз, и нашли там небольшое кафе, и даже пахло там не противно, и кофеварка была самая современная. Я взяла Антону самую большую чашку кофе и три булочки с маком. И еле успела выхватить одну для себя.

После кофе с тремя ложками сахара он пришел в себя и смотрел на меня уже не так сердито, как прежде.

– Понимаешь… – начал он, – я ведь их не помню совсем. Няни у меня были и еще Стеша… Ну, бабушка иногда… а дед все время занят был, в кабинете сидел, писал что-то. Я спрашивал, конечно, о родителях, они так уклончиво отвечали, да Стеша…

Я заметила, что он уже два раза Стешу упомянул, значит, и правда старая домработница много с ним времени проводила.

– Потом уже и спрашивать перестал, – продолжал Антон мрачно, – когда отца как-то увидел. Пьяный, грязный весь, орал что-то несусветное. Это уже после смерти деда было. Потом он умер, а я спросил про мать, бабушка сказала, что она тоже умерла, еще раньше. Ну, ребенку этих слов достаточно было. Только Стеша, когда уходила из нашего дома, кое-что мне рассказала.

– Уходила? Это ее выгнали, в дом престарелых сдали! – не выдержала я. – За многолетнюю службу отблагодарили.

– Ничего подобного, навещал я ее там, нормальное учреждение, ей там хорошо было, отдельная комната, врачи рядом…

– Угу, с мамой своей там не столкнулся? – прищурилась я. – Это ведь она в частный дом престарелых Стешу перевела. А вообще-то ты прав, это не мое дело, ты уж сам разберись, бабушку спроси.

– Бабушка… в общем, какая ни есть, а она единственная моя родственница. К тому же сейчас сдала сильно, болеть начала, особенно в последние недели, видно возраст дает о себе знать… Нет, я не могу сейчас с ней об этом говорить.

Мы посидели немного, и тут меня настиг звонок с работы. На этот раз звонил сам директор.

– Соловьянинова! – начал он в своей обычной манере, не утруждая себя приветствием. – Ты вообще-то не забыла, что ты у нас в фирме пока еще работаешь?

Забудешь тут, как же, подумала я, но вслух, разумеется, ничего не сказала. Вместо ответа я задала встречный вопрос:

– Валентин Васильич, а вам Света передала, что Басинская в больнице в тяжелом состоянии?

– Ну да… – он сбавил тон, – а ты-то тут при чем?

– Я сейчас в больнице нахожусь, тут разговор идет насчет срочной операции…

– Слушай, но у нее же родственники, оказывается, есть, сын вроде?

Ага, Светка уже разболтала про сына.

– Вот как раз сейчас ему все передаю! Тут еще стоит вопрос насчет денег…

– Это не ко мне, это в бухгалтерию! – Директор поскорее повесил трубку, но я поняла, что на работу сегодня нужно идти.