Лампа паладина

И засобиралась было, но Антон вспомнил, что доктор велел привезти страховой полис Ираиды Павловны, а он понятия не имеет, где он находится. Так что мы поехали на ее квартиру.

Всю дорогу Антон писал в телефоне какие-то сообщения, игнорируя меня полностью, так что я решила довести его до квартиры и сдать с рук на руки коту Трюфелю. Найду необходимые документы, отдам ему ключи и поеду на работу. А то шеф уже на пределе.

Мы никого не встретили на лестнице, и кот за дверью молчал.

– Ты осторожнее, он злодей такой, – я сочла своим долгом Антона предупредить.

Кот находился в прихожей, он сидел на полу в позе сторожевой собаки и шипел.

– Ух ты, какой котяра! – обрадовался Антон, опустился перед котом на пол и тоже зашипел.

Кот попятился и громко сказал свое МАУ. Антон немедленно выдал то же самое. Ну просто как ребенок!

Кот распушил шерсть и из просто большого стал огромным. Волосы у Антона, связанные в хвост, сами собой развязались, встали дыбом, и я заметила вдруг, что они с котом похожи. Трюфель, очевидно, услышал в голосе Антона что-то знакомое, потому что перестал мяукать и, когда Антон встал, потерся о его ноги.

Антон же поднял его на руки и ловко подбросил в воздух. А когда поймал, то котище удобно устроился у него на груди и громко, выразительно замурлыкал.

Ну надо же, а меня только царапает!

Пока они миловались, я нашла страховой полис и еще кое-какие документы, запихнула лампу в морозилку, не тащить же ее в офис, там Светка мигом мой пакет растормошит, и не отвяжешься потом от ее вопросов.

В морозилке у Ираиды была, выражаясь словами старой песни, «зима, пустынная зима», так что туда Антон точно не полезет.

Под моим наблюдением он тщательно запер дверь, и мы распрощались, обменявшись телефонами по его предложению. Он, верно, забыл, что мой номер у него уже есть.

Два дня я ходила на работу как паинька и с начальником не пересекалась, потому что без Бастинды полевая работа встала, так что я делала вид, что привожу в порядок отчеты, а сама тем временем напряженно размышляла.

Мне не давало покоя последнее мое видение, которое навела лампа. А видела я четко, что бабушку Антона, вдову академика Басинского, обворовывает какой-то подозрительный тип. И ладно бы еще обворовывает, в конце концов мне до чужого имущества дела нет, но он еще и травит старушенцию, поскольку Антон говорил, что бабушка в последнее время сильно сдала и плохо себя чувствует. А раньше ее ни одна чума-холера не брала, это и Бастинда говорила, а она никогда не врет.

И к тому же доктор Орловский говорил Ромуальдычу, что старушенция подозревает своего внука, что тот ее обкрадывает. И я вовсе не горю желанием его защищать, потому что он даже не позвонил мне ни разу. И ни одного сообщения не прислал, пришлось мне самой звонить в больницу. Там сказали, что операция прошла успешно, больная Басинская чувствует себя удовлетворительно и скоро ее переведут в обычную палату.

Ну ясно, раз все в порядке, то Антону звонить мне без надобности. Ладно, запомним…

И вот пока я раздумывала, давать ли ход видению или забыть о нем, мне позвонил доктор Орловский и очень вежливо поинтересовался моим самочувствием. Я так же вежливо его поблагодарила, сказала, что все в порядке, приступов больше не было.

Не спрашивайте меня почему, но я поняла, что его что-то беспокоит, и решила, что судьба снова подталкивает меня к действиям.

– Георгий Викторович, я бы хотела с вами увидеться…

– О, разумеется, если вас что-то беспокоит, приходите на прием, для вас у меня всегда найдется время!

Что-то он слишком галантный, не иначе мама там руку приложила. Интересно, что она ему про меня наговорила?

– Вы знаете, лучше нам встретиться в неформальной, так сказать, обстановке…

Кто его знает, как я буду чувствовать себя на его кушетке? Вдруг он снова меня загипнотизирует, а мне нужна светлая голова.

Орловский с готовностью пригласил меня в ресторан, сказал, что там нам никто не помешает. Не иначе он решил, что я буду спрашивать его насчет серьезности его намерений по поводу мамы. У них явно получался роман, за эти дни они встретились раза четыре.

Ресторан был дорогой, но не пафосный. Орловского там приняли как дорогого гостя, впрочем, на меня, в моем скромном прикиде, смотрели без презрения.

– Просто не знаю, с чего начать, – честно призналась я, отпив воды в ожидании заказанных блюд.

– Давайте я вам помогу, – улыбнулся Орловский, – вас беспокоят ваши сны…

Какие сны? Не было у меня никаких снов. Видения – были, но это из-за лампы…

– Откуда вы узнали? – спросила я хмуро.

– Вы не должны сердиться на вашу маму, она сказала, что у вас бывают вещие сны, сказала, что вы спасли ей жизнь, не пустили в автобус, который потом разбился…

Ну надо же, а я думала, что она ничего не поняла и не заметила.

– Вы знаете, я ей поверил, потому что наблюдал вас, так сказать, в действии, – улыбнулся Орловский. – Тогда, в банке, вы ведь и мне спасли жизнь…

– Ну… – Я смутилась.