Ландшафты мозга. Об удивительных искаженных картах нашего мозга и о том, как они ведут нас по жизни

Зачем нам эта способность испытывать то, что не происходит прямо сейчас, в этот конкретный момент? И как наш мозг выполняет эту поразительную работу? Как вы могли догадаться, ответ, хотя бы отчасти, кроется в изобилии карт мозга.

За пределами “здесь и сейчас”

На первый взгляд может показаться, что в нашем мире нет наименее подходящего предмета для научного исследования, чем мысленные образы. Они невидимы и нематериальны, выхвачены из пустоты, чтобы мгновенно промелькнуть и вновь прекратить существование. Что такое воображаемые объекты? Кто вызывает их в своем сознании? И как они возникают и исчезают? На эти вопросы трудно ответить. Как изучать что-то, что нельзя объективно наблюдать, чувствовать или измерять? И неужели ученые настолько наглы и безрассудны, что пытаются это сделать?

Одна из первых серьезных попыток заняться мысленными образами и сделать их предметом научных изысканий была предпринята в Англии в 1870-х годах. Людей просили ответить на вопросы с необычными мысленными упражнениями такого рода:

“Подумайте о чем-то конкретном – представьте себе, что вы сидите утром за завтраком, – и внимательно рассмотрите картину, возникающую у вас перед глазами[187].

Освещение. Изображение смутное или достаточно четкое? Сравнима ли его яркость с яркостью реальной сцены?

Четкость. Одинаково отчетливо очерчены все предметы или в каждый момент времени какой-то участок выделяется четче, чем в реальности?

Цвета. Насколько различимы и естественны цвета фарфора, хлебного тоста, хлебной корочки, горчицы, мяса, петрушки и всего остального?”

Возможно, у вас за завтраком не было фарфоровой посуды или хлебной корочки, но вы, вероятно, можете вспомнить, что делали и что вас окружало сегодня утром. Неважно, чтó вы вспомнили, но тот факт, что вы можете увидеть это мысленным взором, кажется вам нормальным. Однако все ли люди одинаково вспоминают и визуализируют события и места из прошлого? До составления этого странного опросника никто данной проблемой не интересовался. Другие упражнения, вроде описанного ниже, помогают выявить другие формы воображения и позволяют проанализировать, что участники опроса испытывали под действием разных чувств.

“Представьте себе вещи, перечисленные в каждом из шести пунктов, обозначенных буквами от А до Е, и оцените, является ли ваше мысленное представление о них очень смутным, смутным, удовлетворительным, хорошим или же живым и сопоставимым с реальным ощущением[188].

А. Свет и цвет. Небо, ровно затянутое облаками (без учета ландшафта): сначала светлое, затем хмурое. Густой туман: сначала белый, затем последовательно голубой, желтый, зеленый и красный.

Б. Звук. Стук дождя в оконное стекло, удар хлыста, церковный колокол, жужжание пчел, железнодорожный свисток, звон от соприкосновения чайной ложки с блюдцем, хлопанье двери.

В. Запах. Смола, розы, потухшая масляная лампа, сено, фиалки, меховое пальто, газ, табак.

Г. Вкус. Соль, сахар, лимонный сок, виноград, шоколад, желе из черной смородины.

Д. Прикосновение. Бархат, шелк, мыло, клей, песок, тесто, хрупкий опавший лист, сосновая иголка.

Е. Другие ощущения. Тепло, голод, холод, жажда, усталость, жар, дремота, сильная простуда”.

Все эти вопросы, от горчицы и петрушки до шелеста опавших листьев, родились в голове Френсиса Гальтона – необузданного мыслителя, занимавшегося самыми разными вещами. Он изучал статистику, метеорологию, особенности человеческого восприятия и психологию и писал на эти темы. Возможно, в наши дни он больше всего известен в качестве основоположника евгеники – псевдонаучного политического направления мысли, постулировавшего генетическое и умственное превосходство одних рас над другими и защищавшего возможность общественного вмешательства в жизнь отдельных людей, чтобы подчеркнуть приоритет “высших рас” и их “лучших генов” в ущерб остальным. Эти ужасные идеи использовались для оправдания расового неравенства, насильственной стерилизации и даже геноцида.

Термин “евгеника” был предложен самим Гальтоном в одной из его книг. В ней он посвятил целую главу описанию своих революционных исследований в области воображения. Представленный выше опросник был предложен сотням людей, включая ученых, художников, школьников и уличных прохожих, однако Гальтон уделил особое внимание ответам сотни взрослых мужчин, из которых “как минимум половина отличились в области науки или другой интеллектуальной деятельности”. По мнению Гальтона, их ответы характеризовали лучшее порождение человечества – европейского мужчину из аристократического общества.