Ланселот

(Я боюсь за тебя. Но обоим вам желаю всяческого счастья.)

Вам обоим. Мне? Нет.

Марго: (неодобрительное бормотание).

Мерлин: Я так б… н… тебя люблю.

(Я так безумно тебя люблю? или так безнадежно? скорее первое — по ритму и длительности.)

Марго: Я тоже люблю тебя… оч…

(Я тоже люблю тебя, очень люблю. Или: Я тоже люблю тебя,

о, черт! Зная Марго, скорее второе.)

Мерлин: Ты понимаешь, что я хочу… правду?

(???)

Марго: (утомленное бормотание).

Мерлин: Почему… подумай…

(???)

Марго: О чем подумать?

Мерлин: …использовать…

(Он собирается тебя использовать?)

Марго отворачивается, тела их разъединяются и из буквы «у» превращаются в цифру 11.

Мерлин: (увещевание).

Марго:!

Мерлин: …день…

(???) (Деньги?)

Марго: Нет.

Мерлин: Господи… даже не уверена… роль.

(Господи, ты даже не уверена, что получишь роль?)

Марго: Ты негод…

(Ты негодяй.)

Мерлин: Ну?

Марго: Пош…л т… в п…зду.

(Так, это понятно — посылает…)

Мерлин: Господи, есл… б… тв… с какой бы… достью. (Господи, если бы в твою, с какой бы радостью?)

Марго: (Безразличное бормотание).

Мерлин: Кроме того… лиш… спос… интим… шен…

(Кроме того, он лишен способности к интимным отношениям?)

Марго: Наплевать.

Мерлин: Треугольный давильник.

(Водевильный треугольник? Я почти уверен в своем прочтении, и дело тут не в аппаратуре Элджина, а в том, что Мерлин так шутил: вместо водевильный треугольник он сказал треугольный «водевильник», а может, и «давильник». Да, я уверен на девяносто девять процентов.)

Марго: Ты веришь, что я все еще… тебя?

(Ты веришь, что я все еще люблю тебя?)

Мерлин: О Госп…

Марго: Ч-ч-ч!

(Тш-тш-тш? Или черт-черт-черт? Скорее последнее.)

Крохотные фигурки снова обнимаются, и части их тел выпячиваются, как ложноножки у амебы. Такое ощущение, что их тела и впрямь обладают магнитными полями.

Мерлин: Желаю… все… ва… сча…

(Желаю всем вам счастья? Желаю всевозможного счастья? Последнее. Мерлин вряд ли пожелал бы счастья «всем вам».)

Мерлин исчезает. Марго, поникшая, замирает, как марионетка, подвешенная на веревочках.

Значит, треугольник. Сначала я решил, что я и есть недостающий угол:

Но потом я понял, что они говорили вовсе не обо мне, и треугольник выглядит иначе:

На экране материализуется новая фигура (похоже, они обходятся без дверей. Это Джекоби. Узнать его было бы невозможно, если б не его малый рост и большая голова, монолитно, без шеи прилаженная к плечам. Как многие низкорослые мужчины, он кажется вырубленным из одного куска — тело, мозги, все органы расположены компактно и действуют согласованно. Сразу чувствуется, что все у него как надо, вот разве что ростом он ниже Марго. Он пытается компенсировать этот недостаток, то и дело уверенно откидывая назад голову. Так он избегает необходимости смотреть на нее снизу вверх, он все время отстраняется, словно говоря: «Ну, моя милая, давай-ка посмотрим на тебя».

Они тоже образуют букву «у», разветвляясь на уровне пояса.

Они молчат, но их рты открыты, источают свет. Может, они шепчутся?

Они одеваются, заслоняя свет темным. Нет, это они раздеваются, потому что светлое — это темное, а темное — это светлое. Меняют светлые одежды на темную кожу.

Они подходят друг к другу. Частицы их тел отделяются и отлетают. Другие выпячиваются, как ложноножки.

Они поворачиваются, и электронный ветер сдувает с них волосы. Два белых глазка лучатся светом со спины Марго. И я догадываюсь, что это впадинки по обе стороны ее крестца.

Марго ложится на кровать и тянет его на себя. Он на нее глазеет сверху вниз. Ее голова скатывается с кровати, запрокидывается и, перевернутая, смотрит в камеру. Глаза закрыты, а рот открыт, выпускает клубы света.

Они по-прежнему молчат, но вот включился голос — я было поначалу принял его за скрип стрижей за окном: вз-вз-вз-вз…..поди тс-тс-тс… тс… ч-ч-ч-ч-… ооо-о-о-а-а-а…

(??)

Распознать, чей это голос, довольно трудно — он грубее, чем у Марго, и тоньше, чем у Джекоби.

Это что, молитва?

Антракт

Я выключаю технику и выхожу под открытое синее небо. Глаза слепит, в голове кружение и звон, как бывает, когда выходишь днем из кино. Все так же носятся стрижи, ветер усилился, но пока лишь порывами, набрасывается, взметая над крыльцом листья платанов.

Я сажусь на крыльцо, смотрю на стрижей и на облака, которые несутся в сторону урагана, как опоздавшие на футбол.

Стрижи умолкают. Облака вытягиваются в одну линию. Небосвод желтеет и становится плоским. Вид с крыльца проще некуда: шесть параллельных горизонталей — нижняя планка чугунной ограды, верхняя планка, ближняя обочина шоссе Ривер-роуд, дальняя обочина, верхний край дамбы и строгая прямая облаков. Их пересекает множество коротких вертикальных линий — чугунные копья ограды. Единственная косая — это грунтовая дорога, идущая от шоссе к дамбе. На дамбе треугольные силуэты будущих костров. Наклонный бушприт парусника рассекает треугольники костров на трапеции и более мелкие треугольники.