Ланселот

Заводят грозовую машину. Дубы и так уже выворачивает ветвями наизнанку. Несмотря на приближение настоящего урагана, киношники продолжают пользоваться искусственным ветром, причем не только потому, что настоящего урагана еще нет, но и потому, что для их целей он все равно не годится.

Фильм второй: Комната мисс Рейни

В розовой кровати три красноватые фигуры. Куски тел — бедер, торсов и ребер — от одного туловища отлетают и прилипают к другому. Магнитный ветер сдувает волосы. Открытые глаза и рты источают свет. Световые треугольники причинных мест подвижны, как у авангардистских «мобилей»[119] — сужаются, расширяются, превращаясь из равносторонних треугольников в равнобедренные, стягиваются в узкий луч. Обрамляют картину столбики кровати.

Люси лежит посередине. Ее можно узнать по пламенеющим завитками волос за ухом, большим грудям и еще подростковым, не вполне оформившимся линиям икр. У нее вид пациентки. Ее подвергают неким процедурам. Две тени орудуют над ней с ловкостью медсестер. Стройненькая проворная Рейни движется с такой быстротой, что от ее тела отлетают куски эктоплазмы. Голый Дан, обхватив себя рукой за плечо, стоит в раздумье рядом с кроватью с видом спортсмена в раздевалке.

Все трое ложатся. Их тела сливаются, а руки движутся, как у шестирукого Шивы.

А вот они затеяли что-то новое. Дан на боку, он поджимает колени, берет обеими руками голову Люси и направляет ее к себе. Рейни перемещается еще быстрее Дана. Ее прилизанная голова отлетает и скрывается в животе у Люси.

Фигуры образуют треугольник, отдаленно напоминающий свастику.

Элджин прав. Звуковая дорожка дрянь. Слов разобрать невозможно, и лишь в конце возникает неузнаваемый голос, не то мужской, не то женский, доносящийся как бы из ниоткуда и отовсюду сразу: «О Господи, аа-я-яй, Господи, о-о-о…»

Опять молитва?

К северу против ветра полетели вороны. Редко когда вороны в таком количестве сбиваются стаями, как дрозды. Потом они рассеиваются чуть не на милю. Эллис Бьюэлл говорит, что вороны самые умные птицы на свете. Вполне возможно. По крайней мере, я точно знаю, что они умеют определять дальнобойность дробовика (Флюкер утверждает, что они отличают двадцатый калибр от двенадцатого и держат дистанцию сообразно). Единственный раз я подстрелил ворону, и то из винтовки, к тому же случайно. Она летела на высоте по меньшей мере метров сто пятьдесят. Ни на что не рассчитывая, я градусов пятнадцать вел ее на мушке, потом выстрелил и попал в голову. Она в изумлении шмякнулась к моим ногам. Рубиново-красная капля крови повисла на ее черном клюве.

+++

И все же я должен был посмотреть новости в половине шестого!

Не выдергивая шнур видеомагнитофона, я включил телевизор. Оповещение о возможности урагана сменилось предупреждением о нем. Мари, находящаяся в двухстах милях к югу, двигается на север. Заняла собой уже весь залив. Приготовьтесь.

Все посерьезнели и просветлели.

Владельцы магазинов с просветленно-серьезным видом заколачивали витрины. «Добровольцы Америки»[120] с просветленно-серьезным видом укрепляли дамбу мешками с песком. Покупатели с просветленно-серьезными лицами скупали приемники, батарейки к ним, фонарики, шахтерские лампы Колмена, керосиновые лампы, керосин, свечи, консервы, сухое молоко, курагу, плитки шоколада и изюм.

Самыми просветленными и счастливыми выглядели владельцы бомбоубежищ, выкопанных много лет назад во время ядерной угрозы и оставшихся невостребованными. Просветленные семьи собирались под землей вокруг телевизоров, наблюдая за приближающейся Мари.

Просветленные пропойцы устраивались в уютных барах под дамбой, попивая пиво «Дикси» и вспоминая былые ураганы.

Даже владельцы домов, расположенных в низине, просветленно бросали жилища и разъезжались по мотелям на холмах. Обычно скучающие полицейские с просветленными лицами раскатывали по дорогам и вдоль речных рукавов, предлагая всем эвакуироваться.

Я тоже кое в чем подготовился. Как и другие, я составил закупочный список, но сначала избавился от некоторых ненужных вещей. Собрав видеокамеры, деку, монитор, кассеты и фотоумножители (стоимостью в 4, 5 тысячи), я упаковал их в сумку и с наступлением темноты закинул в ялик, привязанный к кипарису на заливном лугу под дамбой, после чего отгреб от берега метров на двести и сбросил все в фарватер. Вернувшись к берегу, я оказался на полмили ниже по течению, но у берега, в почти стоячей воде, грести было нетрудно.

Только после этого я составил закупочный список, включив в него кроме обычных нужных во время урагана предметов следующие: