Лантерн. Русские сны и французские тайны тихой деревни

– Витаминыч, – с улыбкой повторил академик. – Я же знаю, что никто не трудится выговаривать мое замысловатое отчество. За глаза так и называют, Витаминычем. Но, хотел бы заметить, это совсем не обидно. Наоборот! На мой взгляд, наличие клички – это свидетельство, так сказать, популярности.

– А вот у меня никогда не было клички, хотя среди моих друзей они в большом ходу. По вашей теории, это значит, что я личность не популярная? – с некоторым вызовом спросила Ольга.

Академик виртуозно держал баланс между галантностью и иронией.

– Нет, деточка. Вы совершенно другое дело. Таким красивым женщинам никто не осмеливается давать прозвища. Из подобострастия, так сказать.       Он остановился и ободряюще посмотрел на Ольгу.

– Ну вот, вы уже улыбаетесь!

Ольге показалось, что мудрые, все понимающие глаза заглянули ей прямо в душу. И неожиданно для себя самой она вдруг заплакала.

Витаминыч спокойно, без всякой суеты достал из внутреннего кармана великоватого пиджака носовой платок, развернул его и вложил в руку Ольги.

– Ничего, деточка, так тоже можно. Хочется плакать – поплачьте. Только недолго, а то нос уже начал краснеть. Хотя что это я говорю… Вы и с красным носом останетесь красавицей!

Ольга растерянно смотрела на платок. Он был из детства – большой, клетчатый, хорошо наглаженный, с каким-то слабым цветочным запахом. Возможно, от туалетного мыла, которое лежало среди белья.

– Не стесняйтесь!

Академик прекрасно понял ее смущение.

– Я, Оленька, по старинке люблю хорошие мужские платки. Так и не привык к современным бумажным.

Ольга стала осторожно промокать слезы. Она хлюпала носом, но сморкаться в душистый батист не решалась.

– Смелее! – подбодрил ее старик.

– Я потом привезу вам чистый платок, Лев Вениаминович. Спасибо!

Ольга, наконец, вытерла нос.

– Обязательно привезите! У меня целый шкаф таких платков, но теперь мне будет особенно дорог именно этот. Ведь благодаря ему, мы с вами еще раз увидимся!

Ольга не могла сдержать улыбку – старик говорил, как кружево плел. Ирония лишь подчеркивала изящество его комплиментов.

– Вы, наверное, думаете, что я истеричка? – спросила она. – То смеюсь, то плачу.

– Нет, Оленька, я думаю, что вы ведете себя, как настоящая женщина. И вам незачем этого стесняться.

Он указал тростью в направлении двора.

– Давайте присядем на скамейку. Я бы передохнул немного.

Старый хитрец не столько нуждался в отдыхе, сколько старался подольше задержать Ольгу. Они сели рядышком около отлично обустроенной, но совершенно пустой детской площадки.

– Видите, моя милая, дети теперь совсем не гуляют без взрослых. Кажется, они вообще перестают гулять, как только выходят из колясочного возраста. Даже на даче сидят за компьютером или с телефоном в руках. Двигаются мало – беда, да и только!

Казалось, Витаминыч просто непринужденно болтал. Однако слово за слово – от общей детской темы к Алексу, от Алекса к Никите – и вот незаметно для себя самой Ольга разговорилась.

Через двадцать минут Академик был в курсе разногласий между супругами Шереметевыми относительно дальнейшей судьбы их сына. Еще через полчаса он знал, как Никита создавал собственное рекламное агентство и при каких обстоятельствах его продал. Он не высказывал своего мнения, если Ольга не спрашивала. Лишь заинтересованно слушал и направлял ее рассказ деликатными вопросами.

– И вот он мне объявляет, что купил какой-то старый дом во французской деревне. Просто ставит перед фактом, представляете?!

Ольга приблизилась к апофеозу своей истории.

– У меня как будто что-то сломалось внутри. Слышать не могу про этот дом, видеть его не хочу! А он там ремонт делает, мебель покупает. Для кого?!

– Для вас, Оленька, – убежденно ответил Академик. – Он делает это для вас. Ведь он же просит вас приехать?

– Просит, и что с того?! Мне все это не нужно! Неужели всегда все должно быть только так, как он хочет?

В последние дни Ольга гоняла этот вопрос в своих мыслях не переставая.

– Почему именно в этот раз вы так среагировали? – Слова Академика прозвучали неожиданно. – Судя по вашим рассказам, Оленька, ваш муж, кажется, и раньше совершал неожиданные поступки. Почему именно сейчас это вас так больно задело?

Ольга замолчала, собираясь с мыслями. Готового ответа у нее не было.

Видя ее замешательство, Витаминыч продолжил:

– Осмелюсь предположить, что дело не в нем, а в вас, деточка. Вы давали своему мужу большую свободу. Он привык к тому, что вы его всегда понимаете и во всем поддерживаете. И вдруг он этой поддержки лишается. Вы ведь могли просто поругать его, как обычно, потом посмеяться – и все. Но вы упорствуете. Вопрос: почему?

Вопрос и правда был интересный. Ольга не знала, что сказать.

– Может быть, вы чего-то испугались? Чего именно?

Добрые глаза Академика были полны сочувствия. Казалось, он знал все ответы, но хотел, чтобы Ольга нашла их сама.

Ольга скользила глазами по трещинам в асфальте.

«Испугалась? Чего? Нет, не может быть…»

Она перевела взгляд на Льва Витаминыча.