Лапа

— Я слышал о твоей инициативе. Это похвально. Вот бы ещё другие наши кузнецы также активны были. А то как на нас стали нападать, так они забыли о работе и только тренируются сражаться. — с недовольством ответил Фер.

— Ну их можно понять… Наверное… Кто-нибудь может понять, но не я. — я этого не знал, но мне эта новость тоже не понравилась.

Не такая уж это и большая война, чтобы бросать всё. Даже во время предыдущей войны с Коплами, которая была самой масштабной на моей памяти, мы продолжали ковать.

— Вот и я не могу. Ну да ладно. Да, возьми на заднем дворе. — прервал мои воспоминания Фер.

— Спасибо.

Фер продолжил ковать, а я собрался идти на задний двор, когда заметил что именно он куёт. Материал под его молотом легко гнулся, но затем обратно принимал свою изначальную форму.

— А что ты сейчас создаёшь? — поинтересовался я.

— Да вот пытаюсь сделать эти пластины брони с тела греха зависти более тонкими. В их нормальной форме они слишком тяжёлые и толстые. А я хочу создать достойную альтернативу тяжёлым щитам для людей без мутации ног.

Он посмотрел на меня и ухмыльнулся.

— Это же я на пару с твоими копьями делаю, для наших ополченцев. — добавил он.

— Интересно ты придумал. А почему выбрал именно этот материал?

— Смотри.

Ур отложил в сторону молот и взял хитиновую пластины из стопки сбоку. Он подошёл ко мне и поднёс её на уровень моих глаз.

— У неё очень много слоёв. Каждый слой, я посмотрел под увеличением, состоит из множества трубчатых многоугольников. Это даёт материалу большую прочность и гибкость. При этом 1 пластина весит сильно больше такого же по размеру куска металла. Поэтому я хочу её расплющить, чтобы повысить площадь, которую она будет защищать.

— А ты не думал, что своими ударами ты необратимо сломаешь эти маленькие трубки?

— Я думал. И я проверил. Они не ломаются, а гнутся. И совершенно не хотят слушаться молот. Пробовал расплавить — 0 эффекта. До определённой температуры они игнорируют жар, а потом резко превращаются в жидкость.

Фер положил пласт обратно в кучу и взялся за молот.

— И ты будешь просто колошматить этот кусок? — спросил я.

Фер повернул голову.

— У тебя есть план получше? — поинтересовался он.

— Нет.

Продолжая смотреть на меня, Фер начал бить по пластине.

— Понял. Увидимся. — подтвердил я окончание диалога.

Я прошёл на задний двор и, порывшись в свалке возле стоек с оружием, вытащил себе пару десятков шестов. Довольный своей находкой я отправился домой.

А дома я решил испытать свой новый навык ещё раз. Я взял древко и наконечник копья и срастил их буквально за 5 минут. После чего получил ещё +1% к навыку «Уязвимое касание». Таким нехитрым образом я в сумме получил +20% за одну лишь пачку копий. Дешёвых, некачественно сделанных по меркам профессионалов, копий. Халява! Я хотел было потратить единственное свободное очко умений на какой-нибудь навык в ветке кузнеца, но передумал. Вдруг когда «Уязвимое касание» наберёт 100%, то его нужно будет ещё раз прокачать. А набрать 100% у меня получится довольно скоро. Осталось «сшить» всего лишь 67 вещей. Вот только ещё 67 копий нам не нужно. Столько людей не наберётся. Значит надо посшивать что-то ещё. Немного подумав, мой котелок сварил неплохую идею. Цепь. А что, просто, брутально, практично. Для этого даже ковать не надо. Куча толстых железных прутов у меня валяется по всему дому. Я походил и собрал отовсюду остатки тренажёров для силы сжатия и уселся на пол рядом с наковальней. На то, чтобы разрезать все пруты на ровные части, согнуть и сшить их у меня ушёл остаток дня и вся ночь. Которую я опять не спал.

Глава 30

— Привет, привет. Давно не виделись. — Симон радостно гладил красногрудую птицу.

Снегириха, несмотря на скудное количество мышц на лице, скорчила недовольную гримасу.

— Да, да. Слишком давно. Расскажи, где ты пропадала?

Птичка какое-то время молча поморгала на Симона, но тот всё понял.

— Интересно как ты вообще туда попала. Наверное, произошёл какой-то сбой. — ответил он ей.

— Что она сказала, Симон? — поинтересовался Ляпис.

— Говорит, что в какой-то момент оказалась в саду Жизни и не могла оттуда выбраться. — перевёл Симон.

— Знаешь, за всё это время, что я здесь находился, я понял, что мана это очень нестабильная штука. Оно опасна в любых количествах, от мизерных, до запредельно астрономических. А у нас она хранилась во внушительных объёмах. Могло произойти что угодно. — попытался найти объяснение Ляпис.

Птичка опять посмотрела на Симона.

— Она говорит, что погибла ещё и во время магического сезона. — перевёл он.

— Тогда вообще не удивительно. Нестабильность большого количества маны + нестабильность нашего мира + её собственная нестабильность = что угодно. Что тут удивляться. — Ляпис заёрзал в рюкзаке.

Симон посмотрел на снегириху.

— Да, мы это понимаем. Теперь. До этого я даже не знал где её искать. — ответил он бывшему урсе.

— Так а как ты выбралась? — обратился Симон уже к снегирихе.

В ответ птичка немного попыжилась, покрутилась на плече и уселась поудобнее.