Ларин Петр и фабрика волшебства

— Хорошо, я постараюсь.

В столовой появился директор школы. Он был в широкополой чёрной шляпе, длинном бархатном плаще, из-под которого торчали носки острых башмаков. Изнутри плащ был подбит алым шёлком в мелкие серебряные звёзды. Поверх плаща на толстой цепи висел медальон. Под мышкой Илья Данилович держал чёрный лакированный ящик, из-под которого торчал изящный ключ.

«Что это у него в руках?» — подумал Ларин. Ему захотелось сконцентрировать волю, увидеть, что лежит в ящике, но он не успел.

Илья Данилович строгим голосом произнёс:

— Ну, Ларин, пойдём.

Гулко раздавались шаги Ильи Даниловича. На башмаках поблёскивали серебряные подковы, шпоры со звёздочками звенели. Ларин едва успевал, хотя директор шёл не торопясь. Двери перед ним раскрывались сами собой, как в аэропорту.

И вот они оказались в актовом зале. Ряды кресел, сцена, тяжёлый бархатный занавес. Они поднялись на сцену. Занавес медленно колыхнулся, тяжёлые крылья начали медленно расходиться. Затем вверх поползли задники декораций для школьных спектаклей. И вот они уже стояли перед стеной. Высокие колонны возносились прямо под потолок. Колонны нарисованы, но впечатление такое, что они самые что ни на есть настоящие. Перед колоннами двухстворчатая дверь без ручек.

— Ты видишь дверь? — раздался тревожный голос Ильи Даниловича. Он прозвучал, словно колокол на церковной башне, предупреждающий народ о пожаре.

— Вижу.

— Ты должен войти в эту дверь.

— Войти в нарисованную дверь?

— Да, — сказал Илья Данилович. — Соберись и иди.

Ноги мальчика налились свинцом. Он не понимал, как можно войти в нарисованную дверь.

— Я всё время буду рядом. Но ты всё же рассчитывай на свои силы.

Первый шаг для Ларина был самым тяжёлым. Он его сделал: зажмурил глаза, выставил вперёд ладонь, сделал ещё два шага, и ладонь упёрлась в нарисованную дверь. Кожей ощутил, что стена шершавая и холодная.

— Иди, смелее, — прозвучал за спиной голос Преображенского.

«Как можно идти?» — подумал Ларин, но сделал шаг.

Нарисованная дверь начала медленно, с тяжёлым скрипом открываться. Ещё шаг, и мальчик переступил ту черту, за которой начинался неизведанный, непонятный мир. Он слышал, как захлопнулась дверь, но не оглянулся.

Длинный коридор, колонны, канделябры со свечами, поблёскивающий мраморный пол.

— Что это? — спросил Ларин.

— Это графский дворец.

— Так он же сгорел!

— Все так думают, но в том мире, где ты сейчас находишься, он настоящий.

Шагов директора Пётр не слышал, он слышал лишь стук собственного сердца и своё дыхание.

«Вдыхать воздух надо носом, а выдыхать ртом», — вспомнил он совет Сен-Сея, втягивая в себя воздух.

Длинный коридор закончился дверью. Ларин прикоснулся к ней, и дверь отворилась. Он оказался в огромном зале, вокруг него двигались люди в старинных одеждах. Лакеи в ливреях разносили угощения, дамы в кружевных платьях обмахивались веерами. По залу бегали собаки, слышалось постукивание их коготков по паркету.

Пётр осмотрелся. Судя по всему, он никому не был виден. На балконе играл оркестр, и Ларин видел летающую палочку дирижёра.

«Ничего себе, — подумал он. — В театре я, что ли? И чего здесь страшного? Всё как в кино».

К нему подбежал пёс с длинной мордой, ткнул его в бок чёрным влажным носом, обнюхал, надменно фыркнул и, постукивая когтями, побежал. Вокруг говорили по-французски, лишь иногда слышались русские слова. Было несколько мужчин с роскошными усами и бакенбардами, почти такими, как у садовника Захара. Только мужчины были в белых лосинах и ярких мундирах и почему-то с саблями.

«А куда теперь?» — подумал Ларин, направляясь к окну.

Он выглянул на улицу. За окном виднелся парк, тот самый, который окружал школу. Только сейчас в парке на постаментах белели скульптуры, сверкали фонтаны, проезжали две кареты, запряжённые четвёркой и шестёркой лошадей. Возможно, он ещё долго стоял бы, опираясь на подоконник, с удивлением разглядывая происходящее, если бы не услышал голос Ильи Даниловича. Тот говорил громко, но никто из присутствующих на голос директора не обращал внимания.

«Неужели только я его слышу?» — удивился мальчик.

Пётр отошёл от окна и чуть не поскользнулся, едва удержав равновесие.

— Иди к следующей двери.

— А где же дверь?

Ларин обернулся и увидел чёрный плащ и чёрную шляпу. Он заспешил вслед за директором. Когда мальчик его нагнал, тот уже стоял у двери.

— Входи. Только возьми вот это, — бесшумно повернулся изящный ключик, крышка чёрного ящика открылась. На кроваво-красном бархате лежал самый обыкновенный фонарик, корпус которого сверкал серебром. Преображенский поднёс коробку к Ларину. — Бери этот фонарик, Пётр Ларин. Он не простой, он волшебный. У него настолько сильный луч, что всё попавшее в зону его света мгновенно исчезает. Тебе позволено включить его трижды. Запомни: ты можешь нажать на кнопку три раза. Всего лишь три раза! А теперь иди.

Мальчик сжал фонарь в правой руке. Металл приятно холодил ладонь, большой палец Пётр положил на пластмассовую кнопку. Он толкнул железную дверь. Та, издав душераздирающий скрежет, немного отъехала в сторону, но до конца не открылась.