Ларин Петр и волшебное зеркало

— Как знать? — философски отвечал Свисток. — Может быть, до того, как сделаться топливным шлангом грузовика, я был трубой в похоронном оркестре? Когда медь отправляют на переплавку, у неё не спрашивают, кем она была раньше и кем хотела бы стать в будущем… Кстати, — деловито добавил он, — на твоём месте я бы не прислонялся к этой стенке. Рубашку испачкаешь… Ну вот, уже испачкал. Беда с этой молодёжью! Посмотри на себя. Ты же настоящий трубочист!

Пётр, который прислонился плечом к стене тоннеля, встал ровно и, вывернув шею, попытался заглянуть себе за спину. Рубашка на плече действительно была испачкана чем-то чёрным. Пётр попытался стряхнуть грязь, но только размазал пятно и испачкал ладонь.

— Поросёнок, — сказал Свисток и очень натурально хрюкнул.

Пётр не обратил на него внимания. Он с растущей тревогой осматривал стены и свод тоннеля, которые, как оказалось, были сплошь покрыты толстым слоем жирной копоти; она и издавала так не понравившийся ему сразу запах печной гари. Копоти было так много, как будто здесь когда-то сожгли сто тысяч бочек с бензином. Правда, самих бочек нигде не было видно: короткий тоннель просматривался из конца в конец, и в нём ничего не было, кроме Петра со Свистком да парочки случайных камней, тоже густо покрытых копотью.

— Нравится? — ядовито осведомился Свисток. — Как ты думаешь, что здесь было?

— Костёр, наверное, кто-нибудь разводил, — неуверенно ответил Пётр.

— А дрова? — не отставал зловредный Свисток.

Он был прав. Пётр путешествовал в здешних краях уже часа полтора, и за всё это время ему не встретилось не то что кустика, но даже и чахлой травинки. При помощи магии он мог бы, наверное, развести костёр даже из самых сырых дров, но обойтись совсем без топлива было нельзя — камни не горят.

— А что дрова? — сердито огрызнулся он. — Обломки кораблекрушения, например. Чем не дрова?

— Гений, — язвительно восхитился Свисток. — Значит, кто-то разбился о скалы там, под обрывом, а потом вскарабкался по стометровой отвесной стене, держа под мышкой обломки собственного корабля?

Пётр промолчал. Свисток опять был прав. К тому же даже тысяча костров, горевших здесь тысячу лет, не сумела бы так закоптить стены и сводчатый потолок.

— Странно, — сказал он, так и найдя объяснения этому непонятному явлению.

— Ничего странного, — объявил Свисток. — Обыкновенное гиблое место. Из лощины с зеркалами нас загнали сюда… и, наверное, не нас первых. Знаешь, как это называется? Из огня да в полымя. А всё из-за тебя.

— Перестань ныть, — сказал ему Пётр. — Мне всё это тоже не очень-то нравится. Ты можешь что-нибудь предложить?

— Да, — с готовностью откликнулся Свисток. — Я предлагаю уносить отсюда ноги, да поживее.

— Ну а я что делаю? — рассердился Пётр. — Я только тем и занят, что ищу дорогу отсюда.

— Ищешь дорогу, а находишь только новые неприятности, — поддел его Свисток. — Ну хорошо, раз ты такой штурман, говори, куда мы двинемся теперь.

Пётр пожал плечами. Вообще-то, он об этом ещё не задумывался, но ответ на вопрос Свистка казался ему очевидным.

— Как куда? — сказал он. — Вперёд!

— Да-а? — с огромным сомнением протянул Свисток. — Вперёд? А что там, впереди, ты знаешь?

— Я знаю, что позади, — ответил Пётр. — Там Зеркальная ложбина. Солнце уже в зените, так что я не уверен, что мне удастся ещё раз пробежать по этой сковородке и не зажариться. Да и куда бежать? За ложбиной обрыв, на котором мы с тобой уже были и где нам совершенно нечего делать. Ни вправо, ни влево дороги нет…

— Вот как раз это мне больше всего и не нравится, — признался Свисток. — Всё будто нарочно подстроено.

— Да, — согласился Пётр, — похоже. Странно всё это. Все эти зеркала…

— Какие зеркала? — спросил Свисток, который ничего не знал про письмо. — Это не зеркала, это обыкновенная слюда. И не надо забивать мне голову бабушкиными сказками! Это озеро Байкал, понял? Или, в самом крайнем случае, Балтийское море.

— Почему ты так решил? — спросил Пётр.

— Потому, что я так хочу! — объявил Свисток. — Потому что, если это не Байкал, не Балтика и не Иссык-Куль, нам с тобой не поздоровится. Что ты об этом думаешь, ученик чародея?

— Неважно, — сказал Пётр. — Ну что, идём?

Свисток немного помялся, а потом решительно махнул медной лапкой.

— Эх! — залихватски воскликнул он. — Двум смертям не бывать, а одной не миновать! Только знаешь что, — добавил он тоном ниже, — давай-ка я схожу вперёд, разведаю, что да как… Всё-таки я, во-первых, очень маленький, незаметный, а во-вторых, несъедобный.

Пётр опешил.

— А не боишься? — спросил он осторожно.

— Можно подумать, ты сам не боишься, — блеснул проницательностью Свисток. — Просто у меня гораздо больше шансов, понял?

Пётр пожал плечами.

Не дожидаясь другого ответа, Свисток соскользнул на землю, вытянулся в змейку и вдруг нырнул в песок — в точности так, как другие ныряют в воду. Песчинки расступились перед ним и снова сомкнулись. Пётр увидел, как на поверхности песка возник и начал быстро перемещаться в сторону выхода из тоннеля маленький бугорок.