Ларк-Райз

Хозяева, сумевшие изыскать для этого средства, оклеивали стены дома обоями с крупными пестрыми цветочными узорами. Остальные обходились побелкой или газетами. В каждом коттедже на стене у камина висел окорок или окорока, а рядом красовалось несколько картинок, в основном цветных, которые бакалейщики раздавали в качестве календарей, а дома вставляли в рамки. Картинкам полагалось быть парными, излюбленными сюжетами были встреча и расставание влюбленных, невеста в свадебном платье и вдова у свежевырытой могилы, дети, просящие милостыню в метель, и ребятишки, играющие со щенками или котятами в детской.

Однако даже с помощью столь непритязательных материалов некоторые женщины ухитрялись создать из комнаты, служившей и кухней, и гостиной, и детской, и прачечной, уютную и красивую гостиную. Тщательно побеленный камин, самодельный тряпичный коврик яркой расцветки и несколько гераней на подоконнике ничего не стоили, зато совершенно преображали внешний вид. Кое-кто относился к этим украшательствам с презрением. Что толку корпеть над ковриком, который все равно испортят дети, когда брошенная на пол старая мешковина ничуть не хуже, замечали они. Что касается комнатных цветов, то вся эта грязь и неряшество ни к чему. Но даже эти женщины являлись сторонницами ежедневной уборки дома, поскольку этого требовало от них общественное мнение. В деревне насчитывалось много убогих, неуютных коттеджей, но по-настоящему грязных среди них не было.

Каждое утро, как только мужчины уходили на работу, старшие дети – в школу, а младшие – играть на улицу, хозяйка купала и укладывала в колыбельку младенца, после чего выносила за порог коврики и циновки и выбивала их о стену, потом «отдраивала» очаг, оттирала щеткой стол и пол. В сырую погоду перед уборкой каменный пол зачастую приходилось скоблить лезвием старого ножа, чтобы отскрести въевшуюся грязь; ибо, хотя у каждого порога был приделан скребок для обуви, частицы засохшей глины все равно прилипали к подошвам и носкам и попадали внутрь.

Чтобы не таскать в дом грязь в течение дня, женщины, направляясь к колодцу или в свинарник, надевали поверх обуви башмаки-паттены. Последние состояли из железного кольца в основании, приподнятой над ним примерно на два дюйма деревянной подошвы и кожаного верха. Паттены громко цокали по камням и шлепали по слякоти. Если вы, чтобы уберечь обувь от грязи, надевали паттены, то уже не могли сохранить свои передвижения в тайне.

Пара паттенов стоила всего десять пенсов, а служила годами. Но паттены были обречены. Их уже не надевали жены и дочери священников и фермеров, чтобы дойти от маслодельни до птичника, и не приобретали недавно вышедшие замуж обитательницы коттеджей. Выражение «слишком гордая, чтобы носить паттены» вошло в поговорку уже в начале десятилетия, а к концу его деревянные башмаки практически вышли из употребления.

Утренняя уборка продолжалась под аккомпанемент соседских приветствий и переговоров через заборы, ибо первый звук выбиваемой циновки становился сигналом для остальных выносить на улицу свои коврики, после чего начиналось: «Слыхали?» и «Ну и что вы об этом думаете?», пока наконец трудолюбивые хозяйки не заявляли, что будут стучать ковриками до самого вечера, потому что никогда не знают, сколько времени прошло: две минуты или два часа.

Прозвища среди женщин были не в ходу, по именам обращались только к старушкам: старая Салли или старая Куини, иногда прибавляя «тетушка»: «тетушка Мерсер» или «тетушка Моррис». Остальных замужних женщин именовали «миссис такая-то», даже тех, кого знали с колыбели. Пожилой мужчина был «мастером», а не «мистером». Более молодых мужчин называли по прозвищу или по имени, за исключением нескольких человек, пользовавшихся особым уважением. Детям строго предписывали обращаться ко всем «мистер» или «миссис».

Уборка во всех коттеджах начиналась почти одновременно, заканчивалась же по-разному. Некоторые хозяйки наводили идеальную чистоту и «управлялись» к полудню; другие возились до самого вечернего чая. Среди хороших хозяек ходила поговорка: «У неряхи всегда полно работы».

Лора недоумевала: почему, хотя все убираются ежедневно, у некоторых дом, по тамошнему выражению, «как картинка», а у других – вечный беспорядок. Она спросила об этом у матери.

– Поди-ка сюда, – был ответ. – Видишь решетку, которую я чищу? Казалось бы, работа готова, верно? Но погоди.

Она прошлась щеткой вверх-вниз, влево-вправо и между прутьями, а потом сказала:

– Теперь смотри. Совсем другой вид, не так ли? – И в самом деле, до этого решетка была отполирована довольно сносно, теперь же просто сверкала. – Вот! – добавила мать. – В этом весь секрет; кое-кто сочтет, что дело сделано, но нужно приложить еще немного усилий.