Ларк-Райз

Жил-был один чудак, гулял в своем саду,
И горло себе мелом перерезал, ну и ну!
Его жена на кухне, не зная, что творит,
Повесилась на пудинге и мертвая висит.
Жил-был красивый юноша, известный ловелас,
Он отравился зонтиком и умер в тот же час.
И даже в колыбельке малыш от злой тоски
Серебряною ложкой прострелил себе мозги.

Вы побледнели и трясетесь,

Самим себе не признаетесь,
Что я всучил неправду вам.
И твидл-твидл-твидл-твам!

Все веселились от души, но денег бродячему торговцу это не принесло, и он начал подозревать, что в Ларк-Райзе у него ничего не выйдет.

– Не позволяйте никому утверждать, – заклинал несчастный, – что это самое бедное место на Божьей земле. Купите что-нибудь, хотя бы ради собственной репутации. Вот! – он схватил стопку странного вида тарелок. – Прекрасные обеденные тарелки! Каждая из них осталась от первоклассного сервиза. Купите одну, и вы будете испытывать удовлетворение, сознавая, что едите из той же посуды, что и лорды с герцогами. Всего три с половиной пенса за штуку. Кому? Кому?

Началась борьба за тарелки, ведь наскрести три с половиной пенса могла почти каждая женщина; но каждый раз, когда предлагалось что-нибудь подороже, наступала мертвая тишина. Некоторые женщины начали испытывать неловкость. «Нельзя быть бедным и выглядеть бедным», – гласил их девиз, а сейчас они действительно выглядели бедными, ибо кто еще, имея в кармане деньги, может отказываться от таких выгодных сделок.

И тут случилось нечто поразительное. Торговец снова выдвинул вперед чайный сервиз с розовыми розами и передал по кругу одну из чашек.

– Просто смотрите ее на свет – и вы, мэм, и вы тоже. Разве же не прелестный фарфор, тонкий, как яичная скорлупа, практически прозрачный, и каждый предмет вручную расписан розами! Вы ведь не упустите такой сервиз, правда? Я вижу, у всех вас слюнки текут. Сбегайте домой, мои дорогие, достаньте из-под матрасов чулки, и первая, кто вернется, получит его за двенадцать шиллингов.

Каждая женщина по очереди с восхищением разглядывала чашку, потом качала головой и передавала ее дальше. Припрятанных сбережений ни у кого не имелось. Но как раз в ту минуту, когда торговец забрал чашку, с некоторой грубостью, поскольку уже начал отчаиваться, поодаль раздался чей-то голос.

– Сколько вы сказали, мистер? Двенадцать шиллингов? Я дам вам десять.

Это был Джон Прайс, который лишь накануне вечером вернулся из Индии, с военной службы. Вообще это был самый обычный парень, трезвенник, не заказывавший выпивку в трактире, как положено отставному солдату; и вдруг он привлек к себе общее внимание. Все взгляды устремились на него. На карту была поставлена репутация Ларк-Райза.

– Я дам вам десять шиллингов.

– Исключено, приятель. Он обошелся мне намного дороже. Но, послушайте, я скажу, что я сделаю. Вы дадите мне одиннадцать с половиной шиллингов, а я прибавлю к сервизу эту прекрасную вазу из золоченого серебра, которая украсит вашу каминную полку.

– Идет!

Сделка состоялась, деньги перешли из рук в руки, и репутация деревни была спасена. Джону охотно помогли донести чайный сервиз до дома. Вообще считалось честью, когда тебе доверяли чашку. Нареченная невеста Джона Прайса все еще находилось в услужении, и кто знает, сколько девушек завидовали ей в тот вечер. Ее возвращения ожидает такой великолепный сервиз, совсем целехонький, все предметы одинаковые и ужасно красивые; счастливица, счастливица Люси! Но хотя женщины не могли ей не завидовать, все же они были причастны к ее триумфу, ибо такая покупка, безусловно, бросала отблеск процветания на всю деревню. Может, в этот вечер у остальных и не было возможности сделать большие приобретения, но торговец должен видеть, что в этих краях водятся деньжата и есть люди, которые знают, как их потратить.

Близилась развязка, впрочем весьма приятная с точки зрения детей из «крайнего дома». На продажу был выставлен набор очаровательных маленьких тарелочек, предназначенных, в зависимости от размера, для джема, масла или фруктов. Цена упала с полукроны до шиллинга, однако реакции не последовало, и тут поодаль вновь раздался чей-то голос.

– Я их беру. Надеюсь, жена найдет им применение. – Это был отец Лоры и Эдмунда, который по пути с работы домой заметил огоньки и толпу и остановился, чтобы узнать, что там творится.

Вероятно, в тот вечер захожий продавец заработал один фунт, то есть на пятнадцать шиллингов больше, чем можно было предсказать; но и этого было недостаточно, чтобы соблазнить его явиться снова, и впоследствии говорили: «Это было в тот год, когда приходил торговец посудой».

VIII. «Сундучок»