Ларк-Райз

Говорили, что каждый ребенок рождается дикарем и его необходимо цивилизовать. У некоторых ларк-райзских детей этот процесс заходил не слишком далеко; и хотя одна цивилизация управляла ими дома, а вторая – в школе, по дороге из одного места в другое они могли забыть и о той, и о другой и вернуться в естественное состояние. Любимым их развлечением было накинуться на самую безобидную из своих спутниц, обычно маленькую девочку в чистеньком платьице, и «гонять» ее, как это у них называлось; они преследовали несчастную добычу, а изловив, валили на землю и садились сверху, разрывая на ней одежду, пачкая лицо и взъерошивая волосы. Девочка могла кричать, плакать и говорить, что «донесет» на них; они не обращали на это никакого внимания, пока, устав от забавы, не уносились с воплями вперед, оставив истерзанную бедняжку рыдать.

Жертва никогда, даже если школьная учительница бранила ее за всклокоченный вид, не «доносила» на ребят, потому что понимала: решись она наябедничать, на обратной дороге ее будут «гонять» похуже прежнего, вопя при этом:

Ябеда-корябеда!
Отрежем ей язык, порубим на кусочки
И раздадим щеночкам.

Жаловаться матерям тоже было бесполезно, ведь в деревне существовало правило никогда не вмешиваться в детские ссоры.

«Пусть разбираются сами», – говорили женщины; и если ребенок жаловался, единственным ответом было: «Ты, верно, сама виновата. Оставь ребят в покое, и они тоже оставят тебя в покое; не приближайся ко мне со своим нытьем!»

Это была суровая школа; но большинству детей она, похоже, шла на пользу, и более тихие и чувствительные дети вскоре выучивались либо вставать пораньше и приходить в школу первыми, либо задерживаться, ныряя под кусты и прячась за изгородями, пока не пройдет основная масса.

Когда Эдмунду пришла пора поступать в школу, Лора опасалась за него. Это был тихий, кроткий маленький мальчик, который любил сидеть, уставившись в пространство и погрузившись в свои мысли и грезы. Каково ему будет в грубой, шумной толпе? В воображении девочка уже видела, как брат, барахтаясь в пыли, борется с драчунами, навалившимися на его маленькую, субтильную фигурку, а она стоит рядом, не в силах ему помочь.

Сначала Лора водила Эдмунда в школу по полю, кружным путем, делая лишнюю милю; но непогода и растущая пшеница вскоре положили этому конец, и настал день, когда им пришлось идти вместе с другими детьми. Но старшие мальчики не обратили на Эдмунда никакого внимания, лишь на ходу сорвали с него кепку и зашвырнули ее в живую изгородь, тогда как младшие ребята проявили явное дружелюбие, особенно когда он предложил им подуть в свисток, висевший у него на шее на белом шнурке. Они, в общем, приняли мальчугана как своего, позволяя ему участвовать в их играх и приветствуя его ворчливым «привет, Тед», когда проходили мимо.

Когда в конце концов случилась перепалка и возникла ссора, то Лора, оглянувшись, увидела Эдмунда в гуще драки и услышала его голос, громкий и грубый, а отнюдь не кроткий.

– Нет! Ни за что! Прекрати, тебе говорят!

Она бросилась назад, чтобы если не спасти, то поддержать брата своим присутствием, и обнаружила, что Эдмунд, ее милый маленький Эдмунд, с красным, как у индюка, лицом, молотит стиснутыми кулаками с такой скоростью, что некоторые из старших мальчиков, стоявшие рядом, начали аплодировать.

Значит, Эдмунд вовсе не был трусом, как она! Эдмунд умел драться! Хотя где и как он этому научился, оставалось загадкой. Возможно, мальчикам это дается от природы. Во всяком случае, Эдмунд дрался так часто и умело, что вскоре никто из сверстников уже не рисковал его обижать. Старшие время от времени награждали его тумаком, просто чтобы знал свое место, но разрешали ему участвовать в потасовках с чужими, возможно понимая, что он, скорее всего, выйдет победителем. Так что у Эдмунда все было в порядке. Его приняли в компанию, и единственной проблемой, с точки зрения Лоры, оставалось то, что ее по-прежнему не принимали.

Несмотря на то что в школу выходили спозаранок, дорога занимала у деревенских детей так много времени, что последние четверть мили они мчались на всех парах. Когда, запыхавшиеся и взъерошенные, они влетали в школу, оказывалось, что звонок уже прозвенел, и другие дети, чистенькие и опрятные, только что из дому, сердито смотрели на них и шептали:

– А вот и цыганская шайка из Ларк-Райза!

Небольшое серое одноэтажное здание государственной школы Фордлоу стояло на перекрестке при въезде в село. В нем имелся один большой класс для всех нужд, хорошо освещенный несколькими окнами, в том числе большим, расположенным в торце здания и выходившим на дорогу. К школе примыкал крошечный двухкомнатный коттедж учительницы, за ним располагалась площадка для игр с березами и дерновым покрытием, местами полысевшим; вся территория была обнесена выкрашенным в белый цвет частоколом.