Ларк-Райз

Между прозаическими отрывками попадались и стихи: «Сон раба» Лонгфелло, «Лохинвар» и «Расставание Дугласа и Мармиона» Вальтера Скотта, «Ручей» и «Колокола, издайте звон» Теннисона, «Кораблекрушение» Байрона, «Жаворонок» Хогга и многие другие. Любимым произведением Эдмунда было «Предостережение Лохиеля», которое он часто декламировал, ложась вечером в постель: «Лохиель! Лохиель! Остерегайся дня!», а Лора в любую минуту, подбадривали ее или нет, была готова «оглянуться в иные годы» с Генри Глассфордом Беллом и процитировать его сцены из жизни Марии, королевы Шотландской, приберегая самые впечатляющие интонации для заключительного двустишия:

…Иди и подумай об этом в тиши и молчанье,
Затем сопоставь величие трона с песчинкой.

Но задолго до окончания школьных лет брат и сестра заучили каждый отрывок из учебников наизусть, и для них одним из величайших наслаждений было читать эти стихи друг другу. К тому времени Эдмунд освоил Скотта и мог повторить на память сотни строк, всегда отдавая предпочтение сценам единоборств военачальников. Следовательно, сама подборка отрывков в школьной хрестоматии способствовала образованию восприимчивых учеников; однако большинство детей были к этому глухи, утверждая, что проза – «стародавняя тягомотина», а «стишки» они ненавидят.

Дети, научившиеся бегло читать, а их было по нескольку в каждом классе, читали заунывно, нараспев, без выражения и, видимо, без интереса. И все же в школе было очень мало по-настоящему бестолковых ребят, о чем свидетельствуют дальнейшие успехи многих из них, и хотя учебой мало кто увлекался, почти все проявляли смышленость в иных областях: мальчики хорошо разбирались в полевых работах, выращивании урожая, содержании скота и сельскохозяйственной технике, девочки – в нарядах, сердечных делах других людей и тонкостях ведения хозяйства.

Легко представить, как тогдашние чиновники от просвещения, разрабатывая эту простую, но целесообразную образовательную программу, рассуждали: «Надо всего лишь научить их читать, и они получат ключ ко всем знаниям». Однако план не сработал. Если к моменту окончания школы дети сносно осваивали чтение, так что могли читать газеты и, может быть, иногда, для развлечения, книги, а также письмо, чтобы уметь писать письма, желания учиться дальше у них не возникало. Их интересовали не книги, а жизнь, особенно та, которая непосредственно их окружала. В школе они трудились неохотно, из-под палки, и школьной учительнице приходилось тяжело.

Когда мисс Холмс перемещалась от класса к классу, она захватывала трость и клала ее перед собой на парту – не обязательно для того, чтобы пустить в ход, но для предостережения, ибо некоторые из старших мальчиков были очень строптивы. Она наказывала непослушных сильными ударами по ладоням.

– Вытяни руку, – говорила учительница, и некоторые мальчики, не таясь, плевали на каждую ладонь, прежде чем исполнить приказ. Другие роптали и бурчали до и после порки и угрожали «пожаловаться отцу»; но мисс Холмс сохраняла спокойствие и невозмутимость, и после экзекуции поведение заметно улучшалось – на некоторое время.

Следует помнить, что в те времена одиннадцатилетний мальчик приближался к окончанию школьной жизни. Скоро ему предстояло выйти на работу; он чувствовал себя почти мужчиной, слишком взрослым для того, чтобы им командовала юбка. Кроме того, это были деревенские парни, необузданные и грубые, многие из них уже сравнялись с учительницей в росте. Те, кто не окончил четыре класса, не могли уйти из школы до достижения одиннадцати лет, а потому считали последний год наказанием, наложенным на них школьными властями, и вели себя соответственно. В этом их поддерживали и родители, определенная часть которых возмущалась, что сыновей заставляют торчать в школе, когда они могли бы уже зарабатывать.

– Чего еще нашему маленькому Альфу нужно от этого ученья? – недоумевали они. – Он умеет читать, писать и считать те деньги, которые ему когда-либо удастся заработать. Чего еще нужно?

А сосед с более прогрессивными взглядами возражал:

– В наши дни хорошее образование – это все. Без него в мире не преуспеешь.

Ведь тут читали газеты, так что новые идеи постепенно, пускай и медленно, проникали и в Ларк-Райз. Это было всего лишь второе поколение, которое насильно кормили плодами с древа познания: что удивительного, если оно порой отплевывалось.

Тем временем мисс Холмс не забывала про свою трость. Согласно нынешним понятиям о воспитании, это дурной метод поддержания дисциплины, но он работал. Быть может, в те годы она и ее коллеги по всей стране поднимали целину именно для того, чтобы те, кто придет им на смену, могли, вооружившись знанием детской психологии, традициями и обретенным опытом, взращивать семена добра.