Ларк-Райз

Кроме школы единственными строениями в поле зрения были расположенные в ряд однотипные коттеджи, в которых обитали пастух, кузнец и другие высококвалифицированные фермерские работники. Школа, вероятно, была построена землевладельцем в то же время и по тому же образцу, что и коттеджи; ибо, хотя в сравнении с нынешней муниципальной школой она показалась бы лачугой, в ту пору это, по-видимому, было довольно современное здание. В нем имелся вестибюль с вешалками для одежды, дворовые туалеты для мальчиков и девочек и задний двор с укрепленными на стене умывальниками, хотя водопровода не было. Воду держали в маленьком ведре, которое каждое утро приносила старуха, убиравшая класс, и каждое утро она ворчала, сетуя на «расточительность» детей, из-за которых ей снова пришлось идти по воду.

Средняя посещаемость составляла около сорока пяти человек. Десять – двенадцать детей жили рядом со школой, еще несколько приходили из одиночных коттеджей в полях, а остальные – из Ларк-Райза. Даже тогда постороннему эта компания показалась бы эксцентричной и старомодной: девочки носили платья до щиколоток, длинные прямые передники и гладко зачесанные назад волосы, перетянутые на макушке лентой, черной бечевкой или шнурком; старшие мальчики ходили в вельветовых штанах и подбитых гвоздями сапогах, а младшие – в самодельных матросских костюмах или, если им еще не исполнилось шести-семи лет, в детских платьицах.

При крещении детям давали те имена, которые носили их родители, бабушки и дедушки. Мода на имена менялась; младенцев тогда называли Мейбл, Глэдис, Дорин, Перси и Стэнли; но это были слишком недавние веяния, еще не успевшие повлиять на имена старших детей. Любимыми именами для девочек были Мэри-Энн, Сара-Энн, Элиза, Марта, Энни, Джейн, Эми и Роза. Мэри-Энн была почти в каждой семье, имя «Элиза» пользовалось почти такой же популярностью. Но ни одну из девочек не называли полным именем. Мэри-Энн и Сару-Энн сокращали до Мэрэнн и Сарэнн. Просто «Мэри», без «Энн», постепенно заменяли сначала на Молли и Полли, а потом на Полл[19]. Элиза становилась Лизой, затем Тизой и, наконец, Тиз; Марта – Мэт или Пэт; Джейн превращалась в Джин; а у каждой Эми была по крайней мере одна «цель» в жизни, о которой ей постоянно напоминали[20]. Более необычные имена точно так же искажались. Две сестры, окрещенные в купели Беатрис и Эгнес, всю жизнь именовались Беат и Эгг, Лора – Лор или Ло, а Эдмунд – Недом или Тедом.

Лориной матери такое обесценивание имен было не по вкусу, и третьего своего ребенка она назвала Мэй, решив, что уменьшительного имени из него не выкроишь. Однако еще в колыбели соседки стали называть девочку Мэйе.

В школе никогда не училась девочка по имени Виктория, и ни в одном из фермерских домов, домов священников и поместий в округе не было ни мисс Виктории, ни леди Виктории. Виктория ни разу не встретилась Лоре и в дальнейшей жизни. Это звучное имя было зарезервировано за королевой и не копировалось ее подданными в тех масштабах, какие изображают нынешние романисты, пишущие о той эпохе.

Учительница, руководившая школой Фордлоу в начале восьмидесятых годов, занимала эту должность пятнадцать лет и казалась своим ученикам такой же непреложностью, как школьное здание; но большую часть этого времени она была помолвлена с главным садовником сквайра, и ее долгое царствование приближалось к концу.

В ту пору ей было около сорока лет, у нее была маленькая, складная фигурка, бледное, слегка рябое от оспы лицо, вьющиеся черные пряди до плеч и вопросительно изогнутые брови. В школе она носила сшитые из голландского полотна и туго накрахмаленные фартуки с нагрудниками, на одной неделе – с красной вышивкой, на другой – с синей, и ее редко видели без букетиков цветов, один из которых был приколот к груди, а второй украшал прическу.

Каждое утро, когда ученики собирались в школе, на пороге появлялась она, Наставница, в своем накрахмаленном фартуке и с развевающимися кудрями, раздавался громкий шорох и шарканье встающих и приседающих детей. Звучали церемонные старомодные приветствия: «Доброе утро, дети», «Доброе утро, мэм». Затем под решительными пальцами учительницы фисгармония хрипела «В городе царя Давида» или «Мы лишь слабые малые дети», далее следовали молитвы, и начинался урок.

Основными предметами были чтение, письмо и арифметика, ежеутренне изучалось Священное Писание, а после обеда проводился урок рукоделия для девочек. Помощницы у учительницы не было; она вела одновременно все занятия, ей помогали лишь две старшие девочки лет двенадцати – бывшие ученицы, которым за работу платили шиллинг в неделю.