Ласковые игры

– Не-а, – в глазах Киллджо неожиданно мелькнули озорные огни. Парень отковырнул кусок коры и прицельно кинул вниз. «Снаряд» звонко щелкнул лысого по голове. От неожиданности тот подскочил и выпустил из объятий «мальвину». Девица истошно взвизгнула, после чего оба неудачливых любовника, сверкая пятками, понеслись прочь от злополучного дерева.

– Пусть валят отсюда, – сдержанно прокомментировал свой поступок Киллджо, и Дине показалось, что он едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.

Потом, не дав опомниться, охотник настойчиво потянул ее обратно в дупло. Там, привалившись спиной к стене, крепко сжал запястье зверолюдки и, заглянув в глаза, медленно произнес:

– Сейчас мне придется сделать с тобой кое-что неприятное. Будет больно, но это для твоего же блага.

– Что ты собрался делать со мной? – Дина напряглась, потянула руку к себе, но захват Киллджо оказался стальным. После увиденного внизу, у несчастной девушки в голове созрела лишь одна догадка…

– Ты мне доверяешь? – настойчивый голос охотника надорвал ход панических мыслей.

– Да, – собрав в кулак уверенность, ответила Дина и вся натянулась, словно готовый к выстрелу лук, наблюдая, как свободной рукой охотник снимает с бедра незаметный доселе нож. – Так что ты собрался делать? – повторила в последней надежде.

– Убирать тебя со сканеров, – прозвучало в ответ.

– Срежешь татуировку-штрихкод? Уф! – облегченно выдохнула зверолюдка и доверчиво развернулась к Киллджо спиной. – А я-то думала!

– И чего ты там думала?

Пальцы охотника коснулись Дининого загривка, настойчиво помяли кожу, потом потерли татуировку.

– Да так, ничего… насмотрелась тут на всяких…

– Так я ведь сразу сказал, что будет больно, а не приятно, – отозвался Киллджо, прикладывая холодное лезвие к смуглой коже собеседницы. На миг он застыл, а потом, проанализировав свои собственные, сказанные ранее слова, поинтересовался. – Ты что, еще девочка? – Дина промолчала. Охотник, сообразив, видимо, что тема развития не получит, перевел разговор в другое русло. – Штрихкод снимать придется медленно – под ним тонкие проводки, которые нельзя разрывать. Это защита, чтобы особо хитрые участники не срезали татуировки. Разорвешь проводок – дисквалификация, и за тобой уже едет силовой отряд, чтобы выкинуть тебя с полигона без оплаты контракта.

– А если не рвать? – с надеждой спросила Дина.

– Если аккуратно, то татуировка пофонит некоторое время, а потом просигнализирует о твоей смерти.

– Значит, так убийства идут в зачет?

– Так.

– А Майло, выходит, записали на мой счет?

– Так и есть.

Откровение оказалось крайне неприятным, слишком цинично оно выглядело – убила за деньги.

– Если Сальвареса записали на меня, зачем ты предложил его голову Сайскингу?

– У нас свои фишки, свои долги и договоры – можем «перебивать» добычу с одного на другого.

– Понятно, – хмуро откликнулась Дина, не в силах избавиться от неприятных чувств. Она ведь защищалась, боролась за себя, за свою честь, душу, свободу… а по факту выходит, просто лишних денег к контракту заработала?

– И что же, выходит, меня «убьешь» ты? – осторожно поинтересовалась у Киллджо.

– Да, твою «смерть» запишут на мой счет.

Фраза прозвучала жутковато. Дина непроизвольно поежилась. Охотник приял этот жест за возмущение и поспешил успокоить:

– Ты не переживай – мне чужого не надо. Я получу зарплату после Игр и тебе наличкой твою «голову» отдам, чтобы лишних вопросов не возникало. Есть возражения?

– Нет.

– Тогда сиди тихо и не дергайся. Процесс долгий. Как чувствуешь себя?

– Нормально, – уверенно заявила девушка и задала вопрос, который давно терзал ее. – Почему ты не убил этих… под деревом? И меня тоже… по-настоящему? Инесса говорила, что ты убиваешь всех подряд.

– Потому что Инесса привыкла судить по себе, а ей подобных охотники обычно не щадят.

– И все-таки?

– Пять лет назад я действительно усердствовал, возможно, даже слишком, а теперь у меня здесь другая миссия.

– И что ты делаешь?

– Слежу за порядком на Играх. Твое присутствие на полигоне – беспорядок, поэтому я здесь. Я бы с удовольствием отправил тебя на большую землю, несмотря на протесты, но сперва нужно разобраться с твоим Вончесом.

– Я не уйду, пока не разберусь с ним, – стиснув зубы, заявила зверолюдка. Боль «операции» была тупой, тягучей, словно коварные нити ушли в самую глубь тела. Но Дина умела терпеть.

Навык отключать эмоции от тела остался еще со времен охоты. Остро боль чувствовалась лишь в первый миг, как идущий в мозг сигнал опасности, а потом сигнал принимался и чувствительность резко падала.

Наконец все завершилось. Охотник обработал рану и прилепил пациентке на шею заживляющий пластырь, который, попав на благодатную почву, стер остатки боли.

Дина повернулась. Встретившись с Киллджо взглядом, благодарно кивнула ему, а потом неожиданно спросила:

– Что произошло пять лет назад?

– О чем ты?

– Ты сказал, что пять лет назад ты действовал на Играх иначе. Что изменилось?

Парень ответил не сразу. Несколько секунд он раздумывал, но, потом, вспомнив, видимо, про общее решение доверять друг другу, произнес:

– Система стала разрушаться изнутри.

– То есть?