Ласковый убийца

— Видите ли… Мы с ней лично не знакомы… Пока, к сожалению, не было случая.

— Это ничего, — успокоил Ремизов. — Я вас обязательно представлю. Хотите?

Тут уж Ефимов весь залился краской — с головы до ног, так, что чуть не задымился.

— Да, — опустив глаза, тихо ответил он.

— Приходите к нам запросто, — вещал Ремизов. — Только не сейчас, а чуть попозже, когда первая боль немного утихнет. Ну, скажем, через месяц. Откровенно говоря, — он понизил голос до интимного шепота, — хоть это и не принято: о покойниках либо хорошо, либо ничего, но, между нами — я недолюбливал Алексея Борисовича. Я всегда считал, что Надя достойна лучшей участи. Она — современная женщина, интересная, красивая, с широкими взглядами. Ей нужен сильный, умный мужчина, желательно — с ярко выраженным творческим началом. А? Как вы считаете?

Ефимов только пожал покатыми плечами, не находя, что ответить.

— Знаете, — продолжал Ремизов. — Вы обязательно к нам приходите. Надя будет очень рада с вами познакомиться, — он помолчал, словно раздумывая о чем-то. — Скажите, могу я попросить вас об одном одолжении… — нерешительно сказал он и тут же перебил себя, — хотя нет, пожалуй, не стоит.

Извините.

— Нет, нет, скажите, — запротестовал Ефимов. — Я буду очень рад, если смогу хоть чем-нибудь помочь.

— Да? Мне, право же, неловко вас об этом просить… Не могли бы вы принести вторую часть вашей рукописи? Я думаю — это сможет отвлечь сестру от грустных мыслей.

Ефимов просиял.

— Конечно, — шумно выдохнул он. — Я принесу. Подождите немножко, я быстро — туда и обратно. За час я успею, — крикнул он уже на ходу.

Ефимов не стал дожидаться лифта: побежал по лестнице. Ремизов услышал дробный топот его шагов.

Он улыбнулся и закрыл дверь.

* * *

В тот же день, спустя несколько часов, Ремизов появился в редакции коммерческого издательства «Стар-бук», где обычно печатался Болтушко. Он сразу прошел в кабинет главного редактора, сел напротив и достал увесистую рукопись.

— Здравствуйте! Меня зовут Андрей Владимирович, я представляю интересы Алексея Борисовича Болтушко, который был вам более известен под псевдонимом "Угаров".

— А-а-а. Да-да, слушаю вас, — редактор отодвинул в сторону кипы бумаги, в беспорядке громоздившиеся на столе.

— Вы уже, наверное, знаете, какое случилось несчастье — Алексей Борисович погиб при невыясненных пока обстоятельствах. Но незадолго до гибели он успел закончить свою последнюю книгу. Вот рукопись, — Ремизов положил руку на пухлую папку из черного кожзаменителя; голубые тесемки махрились на концах. — Вдова Алексея Борисовича уполномочила меня вести переговоры по поводу заключения контракта. Подписывать, естественно, будет она.

— Хорошо, оставьте, — согласился редактор. — Мы почитаем.

— Видите ли, — с мягкой настойчивостью продолжал Ремизов. — Она просила, чтобы все это было сделано как можно быстрее. Нужны деньги на похороны, на поминки. Вы понимаете… — он скорбно улыбнулся.

— Да, конечно, — немного смутился редактор. — Я обещаю, что прочту рукопись. Сегодня же вечером. А завтра мы примем решение, и, если оно будет положительным, подпишем контракт. Не возражаете?

— Хорошо, — ответил Ремизов. — Я хочу добавить — от себя лично — что редакция газеты "Столичный комсомолец", где до последних дней работал Алексей Борисович, обещает помочь с рекламой. Совершенно бесплатно. Кроме того, я думаю, что раз в неделю мы сможем печатать короткий отрывок из романа.

— Это будет очень хорошо, — обрадовался редактор.

— Это надо обязательно учесть, когда мы будем обговаривать размер гонорара, — веско добавил Ремизов.

Редактор немного скис.

— Да, обсудим… Хорошо-хорошо…

— До свидания. Я приеду завтра утром, — Ремизов поднялся и вышел из кабинета.

* * *

Дальше его путь лежал в редакцию родной газеты. Он направился прямиком к Спрогису; убедился, что он один, и запер дверь на ключ.

— Андрей, зачем ты это делаешь? — удивился Спрогис.

— Виталь, у меня к тебе серьезный разговор. Не хочу, чтобы нам кто-нибудь мешал. Я постараюсь не занимать у тебя много времени.

— Ну ладно, — поторопил Спрогис. — Давай выкладывай.

— Виталь, ты знаешь, что невинно убиенный Болтушко был, оказывается, "инженером человеческих душ"? По совместительству.

— Да ты что? Первый раз слышу.

— Да-да, — Ремизов покачал головой. — Писал под псевдонимом "Угаров".

— Ну надо же? Кто бы мог подумать? Этот увалень Болтушко? Вот уж воистину: душа человеческая — потемки. Вроде бы работаешь вместе, знаком не первый год, а поди ж ты — обязательно узнаешь что-нибудь такое… — он рассмеялся.

— Вот так, Виталь. Его последняя книга готовится к выходу. Надо помочь. Я считаю, это просто наш товарищеский долг. Дать рекламу, написать статью. И еще — я предлагаю раз в неделю печатать небольшой отрывок из его романа.

— Нет, — Спрогис замотал головой. — Это исключено. У нас весь объем расписан на два месяца вперед. Что мне тебе объяснять? Ты и сам знаешь. Мне главный голову за это оторвет.

— Виталь, ну ты чего? У нас газета, как одна большая дружная семья. Подумай сам — это же имидж: коллеги продолжают дело погибшего товарища. Звучит?