Ласковый убийца

— Да, конечно, помню, — продолжал Тарасов. — Вы были в прошлый понедельник? Тогда еще стояла страшная жара. Всю неделю держалась такая погода, вот только сейчас вроде немного отпустило. А я, знаете, очень плохо переношу жару… Да… Так вы что-то хотели мне сказать?

— Видите ли, — начал Болтушко. — Извините, я… не знаю вашего имени-отчества…

— Александр Иванович, — откликнулся Тарасов.

— Да, очень приятно, — Болтушко отвесил церемонный поклон. — А я — Алексей Борисович…

Тарасов в свою очередь кивнул, давая понять, что считает это очень важным:

— Так зачем снова к нам пожаловали, Алексей Борисович? Узнали что-то новое?

Тарасов выглядел очень нездоровым человеком: большой, толстый, с синим отечным лицом. На шее отчетливо проступали набухшие вены, и дышал он со свистом, словно закипающий чайник.

— Да нет, — отведя глаза, ответил Болтушко. — Я, наоборот, сам хотел узнать, как продвигается расследование. Может быть…

— Нет, — поспешил ответить Тарасов, — ничего нового я вам сказать не могу.

К сожалению — ничего, — повторил он.

— Понимаете, — несколько заискивающе продолжал Болтушко. — Мы с Николаем вместе служили в армии. Это, конечно, было уже давно. Но все-таки, мы общались, дружили, и вдруг — такое несчастье.

— Да, — поддакнул ему Тарасов. — Такое бывает. Жалко, конечно. Молодой, здоровый, сильный. Остались жена и дочь.

Болтушко сидел, размышляя, стоит ли доверять этому слоноподобному Тарасову. А вдруг они все тут повязаны — городок-то небольшой, правильно Марина говорила.

— Понимаете, тут вот какое дело, — снова начал Болтушко. — Я подозреваю, что Николая убили.

Тарасов поднял брови, словно хотел сказать: "Вот как? Да что вы говорите?"

— Да. Вы знаете, я много об этом думал, и не нахожу другого объяснения. Все, что произошло, кажется настолько невероятным… — Болтушко развел руками.

— Конечно. Я вас понимаю, — заверил его Тарасов. — Но, вообще-то, хочу вам сказать, очень многие вещи кажутся невероятными. И, тем не менее, случаются сплошь и рядом.

Он достал большой клетчатый платок и вытер взмокший лоб.

— Алексей Борисович! — Тарасов вдруг подался вперед всем своим тучным телом. — Скажите, пожалуйста, может быть, вы хотите мне что-нибудь сообщить? Мне так показалось, что вы хотите мне что-то сообщить, — и пристально посмотрел Болтушко в глаза.

Болтушко колебался; но не очень долго — наконец он решился.

— Александр Иванович! Да. Я хочу вам кое-что рассказать.

Тарасов откинулся на спинку стула. Он сидел молча и не перебивал.

— Скажите, это вы звонили Бурмистровым домой и оставляли на автоответчике сообщение о гибели Николая?

— Я, — согласился Тарасов.

— После вашего сообщения были записаны сообщения Марины, жены Николая. Она в это время была на даче, и очень волновалась, что муж еще не приехал — он должен был приехать к ним на дачу, понимаете? Поэтому она несколько раз звонила домой.

— Да, конечно.

— Ну вот, — Болтушко перевел дух, — а уже после этого обнаружилось, что Николай тоже звонил домой. Понимаете? Уже после того, как вы сообщили о его смерти. Выходит, он в то время был еще жив? Как это могло получиться?

— Ну, — Тарасов снисходительно улыбнулся. — Мало ли какие бывают совпадения. А что он говорил?

— Нечто странное. По-моему, его кто-то заставил позвонить. Он сказал: "Ну вот, я же говорил, что дома никого нет." Но не в трубку, а как бы в сторону. И тут же какой-то грубый мужской голос: "Звони еще раз, падла!" Понимаете? Его заставили позвонить!

Тарасов налил себе воды из графина, выпил полстакана.

— И все это было записано на автоответчике?

— Да! — подтвердил Болтушко.

— Вы привезли эту запись?

Алексей Борисович сконфуженно отвел глаза:

— Нет.

— Почему? — лицо Тарасова выражало живейший интерес.

— Видите ли, — Алексей Борисович прекрасно понимал, что его объяснения звучат по меньшей мере глупо, — я действую, можно сказать, по собственной инициативе. Вдова Николая не хотела, чтобы я обращался в милицию.

— Не хотела? А в чем дело? Чем же мы ей так не угодили?

— Она боится, — вздохнул Болтушко. — И ее можно понять.

— Чего же она боится? — Тарасов не перебивал его, но очень ловко вставлял вопросы, пользуясь малейшей паузой в разговоре.

Болтушко снова замялся:

— Понимаете, ей угрожали. Требовали деньги. Она считает, что Николай был должен кому-то крупную сумму.

— Она полагает, что его убили из-за денег? Из-за того, что он был кому-то должен?

— Не знаю, — Алексей Борисович пожал плечами, — не исключено.

— Алексей Борисович, — вдруг как-то очень проникновенно произнес Тарасов, — давайте-ка вы мне все расскажете. А? Потихонечку, не торопясь. Все, что знаете о своем друге, о его семье, о его денежных делах и так далее. Я понимаю ваше беспокойство. Более того, мне самому все это очень не нравится. Буду с вами откровенен — мне не дает покоя это дело. В нем есть много неясных моментов. Простите, — перебил он себя самого, — вы кто по профессии?

Болтушко почему-то вдруг очень смутился:

— Я — журналист, — потупясь, сказал он. — Пишу на криминальные темы.

Тарасова же, напротив, это сильно обрадовало: