Ласточки летают низко

– Да, хожу… Еще немного, и я смогу явиться народу.

Ее радовала эта мысль.

– Ваша Святость! Знаю, что не смею помышлять о подобном, но… позволите ли вы быть рядом с вами, когда ваш план придет в исполнение?

– О чем это ты? Говори яснее.

Сиона глубоко вздохнула и выпалила:

– Я люблю вас, Ваша Святость! Люблю всем сердцем! Люблю так, как только женщина может любить мужчину! Ах, как я страдаю от того, что не могу поцеловать даже вашу руку.

Патриарх какое-то время молчал. Ей стало не по себе от этой тишины.

– Подойди.

Сиона с волнением приблизилась к постели и упала на колени перед лежащим Патриархом.

– Вот тебе моя рука.

Он приподнял свою руку.

Сиона с потупившимся рассудком от возбуждения прильнула к его руке и поцеловала ее дрожащими губами.

– Это все, что ты хотела сделать?

Тогда Сиона перестала сдерживать свой порыв и поцеловала ладонь еще три раза.

– Вы прекрасны, Ваша Святость, – сказала она, – ах, если бы я могла целовать вас в губы…

Но оба прекрасно понимали, что это невозможно. Стоит ей поцеловать кого-то в губы, то тот лишиться своей личности и станет ее рабом.

– Довольно! – Патриарх одернул руку.

Сиона осмелилась произнести шепотом:

– Любимый…

Она услышала, как Патриарх размял губы легким упражнением, а потом ответил:

– Мне больно говорить. Жжет… Ты знаешь, что делать, Сиона, ступай.

– Слушаюсь, Ваша Святость!

Она поднялась на ноги. Ее губы горели от того, что могли прикоснуться к плоти Патриарха. Сияя от радости, она покидала его покои.

– Мы будем вместе, – прозвучал его голос, когда она оказалась у двери.

Сиона замерла, но не обернулась.

– Обещаю, – добавил он, – когда все закончится. А теперь иди.

И она вышла за дверь, оставив любимого во тьме.

«Мне больно говорить. Жжет…», она прекрасно знала, что значат эти страшные слова. Но Сиона готова преодолеть все трудности рядом с ним.

Она верит, что сможет ему помочь, когда они будут вместе.

* * *

Альциона сидела перед зеркалом в своей комнате и расчесывала гребнем свои волосы. Внутри нее кипела радость того, что она наконец сыскала поддержку, и мукам ее мужа скоро придет конец.

Теперь она знает, что не одна в этой войне с Кардиналом. У нее есть сильные друзья. Альциона осведомлена о репутации этих трех Семей, и она знает, что им можно доверять. Это честные люди.

Сама она никогда не думала о том, что в ее жизни наступит тот момент, когда ей придется обратиться за помощью к мафии, чтобы спасти любимого человека.

Единственное, что навевало на нее глубокую печаль, отсутствие ее любимой дочери рядом с ней в такой час. Как же она хочет ее вернуть!

– Марайя, держись, мы скоро встретимся.

Причесав длинные волосы, она сделала на голове пучок с отходящим от него хвостом. Альциона терпеть не могла это зеленое противное длинное платье! Даже зная, что она – Императрица, – которая должна одеваться подобающе, ей претило одеваться так по указу Кардинала.

– Какая же ты была смелая Марайя… Ты не слушалась ее. Ты не подчинялась ей. Ты пришла на тот ужин так, чтобы показать, что она не властна над тобой.

Она снова посмотрела на себя в зеркало. Альциона решила, что раз она решила быть сильной, значит, должна быть сильной всегда и везде.

– Я возьму с тебя пример. Я сделаю это в честь тебя, моя любимая.

Альциона достала из своего шкафа черное платье, в котором она явилась в дом Атталь. Вуаль она повесила на спинку стула, а платье оставила на кровати.

Она встала перед высоким зеркалом, которое показывало ее отражение в полный рост.

Альциона сняла с себя зеленое платье, позволив ему упасть на пол. Она наступила на него ногами и с удовольствием примяла.

Она посмотрела на себя в зеркало. Альциона не видела ту молодую красавицу, какой она была, когда вышла замуж за Приама. Тогда она представить себе не могла, что он станет Императором, и ее ждет такая жизнь.

Возраст оставляет свои отпечатки на теле. Грудь обвисает. Складки на ногах и руках. Руки тонкие с проступающими венами. Лицо в морщинах. Она стареет. А Приам всегда отличался моложавостью.

Даже сейчас она видит в нем юного прекрасного мужчину, в которого влюбилась. А она… она уже не такая.

– Полюбишь ли ты меня, любимый? Сможешь ли целовать меня также страстно, как ты это делал всегда? Сможешь ли ты разделить со мной постель?

На ее глазах наворачивались слезы.

– Я люблю тебя, Приам. Я верну тебя. Я хочу, чтобы ты знал, что твоя старая жена готова биться за тебя до последнего вздоха.

Альциона была старше Приама, когда они поженились. Приаму никогда не было интересно общение с молодыми глупыми и недальновидными девицами. Он опережал развитие своих сверстников, а потому искал ту, с которой может разговаривать открыто и свободно, наблюдая такую же реакцию собеседницы. Его дико раздражало это смущение в лицах юных особ, с которыми он ходил на свидания.

Альциона знала, что только она нужна ему. Только она была достойна будущего Императора. Она была сильной. И сейчас ей надо быть сильной, как никогда.

– Я спасу тебя, Приам. Обещаю.

Альциона надела черное платье, оставив вуаль. Она знает, что ее ждет, когда Кардинал увидит ее в нем. И она знает, как себя вести.