Ласточкино гнездо

В свое время он явно насмотрелся фильмов про ковбоев.

– Могут и застрелить, – благодушно согласился Царь. – Ну вот ты меня обманешь, а ее вдруг застрелят. Случайно. Я, конечно, не хочу тебя пугать, но с людьми, которые со мной плохо обращались, вечно выходили всякие неприятности. Помню, сдала меня одна милая девушка, так потом вместе с домом своим сгорела. Печально, но что ж поделаешь? С огнем надо быть осторожнее.

– Я могу поговорить с ними? – спросил Опалин, кивая на сидящих возле стены.

– Попробуй, – уронил Сеня. – Только без глупостей. Ты один, а нас пятеро.

Он кивнул сопляку, и тот тотчас же подошел и стал возле Опалина.

– Иван Ильич… – начал Иван. – Мне очень жаль.

– Вы ни в чем не виноваты, – тотчас же ответил его собеседник.

– Вера Ильинична, как вы?

– Не беспокойтесь обо мне, Ваня. Не надо, – проговорила старая дама с нажимом, явно вкладывая в свои слова какой-то тайный смысл.

– Я сделаю все, что смогу, – пробормотал Опалин.

Бандит с отрезанной мочкой уха докурил папиросу и полез в карман за новой. Он вытащил платок Опалина, в который было завернуто что-то тяжелое, и, удивленно взвесив его на руке, стал разворачивать ткань.

– Это плохая идея, Иван Григорьевич, – сказал пленник.

– Нет, это хорошая идея. Вы угощали меня сигарами, а я брошу вас на произвол судьбы? Не будет этого.

– Ваня, – после паузы проговорила Вера Ильинична, косясь на сопляка, – нельзя играть по правилам, которые вам навязывают бесчестные люди. Никогда.

– Слышь, Царь, нас тут назвали бесчестными людьми, – громко доложил сопляк, поворачивая голову в сторону главаря.

– Царь! – возбужденно закричал бандит с отрезанной мочкой уха. – Ты посмотри, что у него при себе было! Нет, ну ты посмотри, а? Недооценил ты его! Говорил – он честный, он дурачок… Глянь, что этот честный дурачок в кармане таскал!

Бандиты столпились вокруг говорящего, таращась на сверкающее украшение, которое тот держал на весу, поворачивая в разные стороны.

Сеня Царь метнул на Опалина такой взгляд, словно столкнулся с равным себе по силе мерзавцем, и нервно дернул головой.

– Да, Ваня, – начал Царь с кривой усмешкой, – ты, конечно…

Договорить он не успел, потому что из-за противоположной стены крепости неожиданно поднялась фигура и открыла огонь.

Тах! Тах! Тах!

И еще столько же раз, и еще…

Опалин бросился на землю, прикрывая рукой голову, но стрелявший целился в совсем другую сторону и времени даром не терял. Отгремели последние выстрелы, и теперь было только слышно, как глухо ворчит земля.

– Вера Ильинична! – крикнул стрелявший.

– Я в порядке, – поспешно ответила старая дама.

– Иван Ильич?

– Все хорошо, благодарю вас.

– Ваня!

Опалин не ответил.

– Ваня, ты ранен? – встревожился шофер, подходя ближе.

– Нет, просто… черт его знает… устал.

Без особой охоты Иван поднялся на ноги.

«Выстрелит или не выстрелит?» – думал он, глядя на своего собеседника.

– Откуда оружие? – не удержался Опалин, показывая на пистолет в руке Кеши.

– Откуда? Да я везде с ним хожу.

Из всех возможных ответов шофер выбрал самый уклончивый.

Иван нахмурился.

Кеша понял, что вид пистолета нервирует Опалина, и убрал оружие.

– За мной, значит, пошел? – спросил Иван, испытующе глядя на своего собеседника.

– Угу. Я, понимаешь, стал закуривать, спички уронил… вижу – свежие следы шин. Какая-то машина недавно проезжала. Кто там кататься будет во время землетрясения? Как-то мне это подозрительно показалось. В общем, я пошел за тобой. Но ты здорово меня опередил…

– А-а, – неопределенно протянул Опалин. – Ну молодец.

Он забрал свой «браунинг», который у него отняли бандиты, и подобрал «Алмазную гору», которая лишь слегка запылилась от падения.

Вера Ильинична молча переглядывалась со своим братом.

– Где так стрелять-то научился? – наконец спросил Иван.

– Я на войне был.

– А я думал, тебя там убили, товарищ барон. – Опалин прислонился к капоту машины, чтобы держать в поле зрения и непредсказуемого «Кешу Максимова», и Веру Ильиничну, и ее брата. – Ты же Розен, верно? Александр Розен.

Его собеседник усмехнулся и почесал щеку.

– Как узнал?

– Да по портретам догадался. У тебя иногда выражение – один в один как у твоей матери. А если у портрета твоего отца убрать усы, сходство сразу бросается в глаза. И я был не первый, кто понял, кто ты такой. Но тот человек выбрал себе неподходящего собеседника, который решил, что речь идет о Царе. – Опалин вздохнул. – Окончательно я убедился, что прав, когда вспомнил кое-какие слова, которые ты употребляешь. Говоришь «горничная», а не «домработница», это вроде мелочь, но сразу понятно, что ты не отсюда… На пароходе приплыл?

– Ну да.

– Зачем?

– Моя сестра болеет, нужны деньги на операцию… и вообще… А мать незадолго до смерти спрятала где-то в доме свои драгоценности. Но она умерла и не успела нам сказать, где именно.

– И ты хотел их найти?

– Хотел.

– И что?