Латинская Америка. От конкистадоров до независимости

Одним из самых крупных городов, построенных испанцами в Новом Свете, была столица вице-королевства Новая Испания — Мехико. Прекрасная столица государства ацтеков — Теночтитлан — была до основания разрушена конкистадорами. Новый план Мехико был составлен испанским зодчим Алонсо Гарсиа Браво, спроектировавшим также и некоторые другие новые города вице-королевства. Причем он оставил в общем неизменной схему планировки древней ацтекской столицы, сохранив за старым центром его прежнее значение. Браво усилил регулярность плана, запроектировав на новом плане прямоугольные кварталы и участки земли, которые были безвозмездно розданы конкистадорам на том условии, что они будут застроены в ближайшие четыре года: Кортес пообещал королю Карлу V, что через «пять лет здесь будет более благородный город, чем те, которые имеются среди поселений мира, и с лучшими зданиями».

Строительство Мехико, начатое в 1524 г., велось лихорадочными темпами. Очевидец, назвав это «седьмым бедствием», писал: «В течение первых лет на его строительстве было занято больше людей, чем на строительстве Иерусалимского храма во времена Соломона. Столько людей работало на строительстве, что человеку приходилось идя по улице, с трудом пробивать себе дорогу.

Было много людей, погибших под падающими балками или сорвавшихся с высоты, другие остались погребенными под зданиями при сносе старых домов и при возведении новых, особенно при разборе главных храмов дьявола. Много индейцев умерло на этой работе»^{82}.

Ценой огромных затрат и человеческих жертв испанцы построили свой самый большой город в Новом Свете, население которого уже в XVII в. превышало 100 тыс. человек, с огромными площадями, прямыми улицами, грандиозными католическими храмами. Самым большим и нарядным из этих храмов стал кафедральный собор, до сих пор остающийся самым крупным церковным зданием в Новом Свете. Его сооружение было начато в 1573 г., а закончено только к 1804 г., в самом конце испанского владычества в Америке. Колоссальные размеры собора с двумя 60-метровыми башнями, между которыми помещается 54-метровый фасад, разделенный массивными контрфорсами, с обилием резных украшений производят впечатление подавляющей мощи и сказочного великолепия^{83}.

Пожалуй, нигде в архитектуре городов Испанской Америки идея торжества испанской короны и католической церкви не достигала такой выразительности, как в архитектуре Мехико. Это относится не только к церквам и многочисленным монастырям (их здесь во второй половине XVII в. насчитывалось 29 мужских и 22 женских), но и к административным зданиям, и к многочисленным домам предводителей конкистадоров, являвшим облик настоящих средневековых замков — с могучими башнями, толстыми крепостными стенами с зубцами. Самым большим, самым роскошным из этих дворцов-крепостей стал дворец Кортеса, символически возведенный на руинах дворца последнего владыки ацтеков — Монтесумы. Этот дворец, в котором впоследствии неизменно помещалась резиденция вице-королей Новой Испании, выходил фасадом на Пласа Майор, которая и по сей день остается одной из самых обширных и красивых парадных площадей мира.

Уже в конце XVI в. город Мехико называли Афинами Нового Света. И хотя некоторое преувеличение очевидно, в этот период в Новой Испании действительно возник крупный по тем временам культурный центр, оказавший несомненное влияние на ход культурно-исторического процесса и в других американских владениях Испании. Уже в первые десятилетия существования Мехико именно в этом городе было положено начало исследованию природы страны: заметный вклад в изучение ее географии и флоры внесли посланные отсюда экспедиции У. Мендосы, Н. де Гусмана, П. де Леона и других. Ученые-монахи еще в XVI в. предприняли массовое изучение индейских языков, исследовали этнографию и историю народов-аборигенов. Наибольшей славой пользуется принадлежащее перу Бернардино де Саагуна описание цивилизации ацтеков — «Всеобщая история о делах Новой Испании», автор которой не только систематически собрал предания индейцев и проанализировал то, как они описывали прибытие испанцев. Посвятив этому замечательному труду всю свою долгую жизнь, Саагун отдал должное памяти индейских героев. Тот немаловажный факт, что труд Саагуна написан автором параллельно на языках науатль и испанском, свидетельствует о начале принципиально новой — мексиканской — культурной традиции.