Латинская Америка. От конкистадоров до независимости

Путешественников, посещавших Лиму в XVII — на чале XVIII в., поражала царившая в высших и средних слоях местного общества обстановка вечного праздника, стремление выставить напоказ свое скороспелое богатство, склонность к непомерной роскоши в одежде, отделке экипажей, упряжи лошадей. Сохранилось свидетельство французского военного инженера Амаде Франсуа Фрезье, объехавшего в начале XVIII в. несколько стран Испанской Америки и попавшего в Лиму в 1713 г. Фрезье писал: «Известно, что численность карет и в Европе является мерилом значительности городов; так и в Лиме насчитывается около 4 тыс. калесас», как называют здешние кареты, запряженные каждая парой мулов. Но, чтобы дать более наглядное представление о богатстве этого города… достаточно сказать, что примерно в 1682 г. купцы Лимы по поводу прибытия герцога Перальта, который должен был тогда принять бразды правления в этом городе, вымостили серебряными плитами две улицы, по которым он должен был следовать во дворец на Королевской площади, — улицы Мерсед и Мерседорес. Каждая из этих плит литого серебра длиной от 12 до 15 дюймов, шириной от 4 до 5 и толщиной от 2 до 3 дюймов весила около 200 марок^[4]. Все это могло стоить около 800 млн. эскудо или же около 320 млн. фунтов в нашей монете… Поистине, Лима в некотором роде есть вместилище сокровищ Перу… Здесь и мужчины и женщины в равной степени склонны к роскоши в одежде; женщины же особенно: не удовлетворяясь богатством своих прекрасных туалетов, они украшают их невероятным количеством кружев. Они в огромном количестве носят жемчуга и драгоценные камни, браслеты, серьги и другие украшения, приобретение которых разоряет любящих мужей. Мы видели сеньор, носящих на себе драгоценностей на 60 тыс. пиастров, т. е. более чем на 240 тыс. фунтов»^{95}.

В «городе королей», как называли тогда Лиму, процветали многочисленные ремесла. Но поистине бурного расцвета достигло ремесло обработки металлов. Многочисленные золотых и серебряных дел мастера, объединенные в цехи, изготовляли великолепно гравированную серебряную посуду и самую различную церковную утварь, а также кольца, броши, колье и множество других ювелирных изделий. В Лиме были в широком ходу седла, уздечки и сбруя, богато отделанные серебром. Много работы было у мастеров каретного и мебельного дела. Иметь роскошную карету было в столице Перу вопросом престижа богатых «лименьо» — жителей Лимы, и для их украшения они не скупились на золото и серебро, на вышитые ткани, вывезенные из Китая шелка, а порой даже и на драгоценные камни. Для внутреннего убранства домов богатых креолов местные мебельщики изготавливали столы, стулья, комоды, кровати, которые вполне могли почитаться шедеврами их мастерства.

В блестящей столице Перу, где многочисленная придворная челядь, богатые дворяне-креолы и преуспевающие купцы жадно искали развлечений, рано начало развиваться театральное искусство. Испанцы принесли сюда привычные для них драматургические жанры, и в Лиме начинают ставиться религиозные и светские драмы, мистерии и так называемые «ауто» — разновидность драматических представлений на библейские и евангельские темы, которые обычно приурочивались к католическим праздникам. Светские представления организовывались в дни больших торжеств, связанных с победами испанского оружия, вступлением в должность вице-короля и т. д. Первое светское представление в честь вице-короля состоялось в Лиме еще в 1548 г. Первоначально местом представления служили либо главная площадь города, либо площадки у порталов крупных церквей; исполнителями были приезжие или переселившиеся в страну испанские профессиональные актеры, а иногда семинаристы или студенты университета Сан Маркос. В 1569 г. представлением в честь вступления в должность вице-короля Франсиско де Толедо начал свою деятельность в Лиме театр ордена иезуитов, не пренебрегавших и этим средством усиления своего влияния. В 1680 г. было завершено строительство здания театра «Принсипаль»^{96}. Особый подъем театральная жизнь Лимы переживает уже во второй половине XVIII в., в годы правления Мануэля де Амата, весьма покровительствовавшего театру и актерам. Возможно, именно он послужил прототипом вице-короля Перу — героя известной пьесы Проспера Мериме «Карета святых даров» из цикла «Театр Клары Газуль»^{97}. Здесь же, в Лиме, местными авторами создавались и оригинальные произведения для театра. Из таких авторов широкую известность приобрели каноник Хуан Эспиноса Медрано, написавший очень популярное в свое время ауто «Блудный сын», а также Перальта Барнуэва, создавший ряд удачных драм вполне на уровне современной ему европейской драматургии.