Латинская Америка. От конкистадоров до независимости

Такое положение военного дела в самом королевстве прямо отражалось и на способности испанских властей в американских колониях не только отражать нападения экспедиционных отрядов европейских держав, уже начинавших захватывать значительные острова в Карибском море, но и держать в повиновении массы угнетенного населения. К концу XVII в. во всех американских владениях Испании, население которых определялось цифрой в 10–12 млн. человек, насчитывалось едва ли более 5 тыс. солдат регулярных испанских войск. Проспер Мериме в упомянутой пьесе из «Театра Клары Газуль» с полным основанием представляет читателю (или зрителю) растерянность вице-короля Перу, который в ответ на доклад секретаря о начавшемся возмущении индейцев, в испуге бормочет: «А!.. Войск-то у нас нет…»^{104}. В самом деле, в то время королевская администрация в Перу располагала лишь сотней изнеженных дворян из «благороднейших семей» Лимы, составлявших личную гвардию вице-короля, да постоянным гарнизоном из 500 солдат в важнейшей на океанском побережье крепости Кальяо^{105}. Впрочем, и на этот гарнизон власти не могли возлагать больших надежд. Как пишет Фрезье, обративший особое внимание на состояние крепостей Тихоокеанского побережья, их гарнизоны состояли из людей, «осужденных за какие-либо преступления, для которых служба в фортах заменяет галеры»^{106}. А на другом конце материка — в Каракасе, где во всех крепостях и фортах, защищавших город с моря, числилось три роты испанских солдат, когда генерал-капитан назначил смотр на Пласа Майор, в наличии оказалось всего 90 человек^{107}.

Плачевным было и состояние многочисленных крепостей, на сооружение которых были затрачены груды драгоценного металла и каторжный труд многих десятков тысяч людей. Комендант гаванской крепости Ла-Реаль Фуэрса доносил, что в ней насчитывается всего 50 солдат и 8 артиллерийских орудий, тогда как необходимо было иметь по крайней мере 20 орудий^{108}. Да и те пушки, которые имелись в испанских крепостях такой авторитетный военный специалист, как Фрезье, считал мало пригодными к действию, потому что они совершенно изношены, будучи выплавлены в местных арсеналах 100 лет назад, да и вообще не готовы к стрельбе, поскольку отсутствуют орудийные платформы.

Состояние военной силы Испании в Америке как нельзя лучше отражало всесторонний упадок в самой метрополии, повлекший за собой кризис всей огромной испанской колониальной империи.

Глава 5

ВЕК ПРОСВЕЩЕНИЯ

В ИСПАНСКОЙ АМЕРИКЕ

Хищническое ограбление американских колоний, прежде всего вывоз огромного количества драгоценных металлов, не сделало Испанию богатой и процветающей державой. Наоборот, владычица полумира, во владениях которой никогда не заходило солнце, к концу XVII в., спустя два столетия после открытия Америки, превратилась в самую нищую страну Европы. Херонимо де Устарис, ученый-экономист и высокопоставленный чиновник начала XVIII в. (он был, в частности, королевским секретарем Совета по делам Индий) сообщает в своем труде «Теория и практика торговли и мореплавания», что за два века из Америки в Испанию было ввезено золота и серебра на сумму около 3 млрд. 860 млн. пиастров, а в королевстве в начале XVIII в. в обращении находилось не более 100 млн. пиастров^{109}. Так что, скорбел Устарис, «хотя испанцы являются хозяевами земель, откуда в таком изобилии вывозят золото и серебро, металлов этих у них меньше, чем у других народов»^{110}.

Действительно, упадок буквально всех отраслей хозяйства Испании был поразительным. О его масштабах можно судить по примеру таких крупнейших центров ремесла, имевших еще в первой половине XVI в. европейское значение, как Сеговия и Толедо. В середине XVI в. суконные мануфактуры Сеговии производили более 25 тыс. штук сукна ежегодно, на этих мануфактурах работало до 34 тыс. человек, причем в некоторых мастерских — до 200–300 человек. Тонкие сукна сеговийского производства славились на всех европейских рынках. Известно, что английский король Генрих VIII очень ценил свое платье из сеговийского сукна^{111}. Спустя столетие мануфактуры Сеговии пришли в совершенный упадок; в 1657 г. здесь изготовили всего 400 штук сукна очень низкого качества^{112}. На шелкоткацких мануфактурах древнего испанского города Толедо еще в середине XVI в. обрабатывалось ежегодно 600 тыс. фунтов шелка-сырца, работало над этим 38 250 ремесленников^{113}. Великолепные толедские шелка славились далеко за пределами Испании. Один из самых изысканных франтов Парижа своего времени — герцог Гиз просил присылать ему шелковые чулки только из Толедо. Да и сам испанский король Филипп II предпочитал платье толедского шелка. А в 1665 г. в Толедо работало всего 13 ткацких станков^{114}.

К концу XVII в. в Испании бездействовали некоторые важные отрасли обрабатывающей промышленности: прекратили работы кастильские мануфактуры по производству мыла и стекла, сахароваренные в Андалусии, прекратилось производство знаменитого холодного оружия в Толедо.