Латинская Америка - революция и современность

Некоторые руководители военно-националистических режимов (В. Альварадо, О. Торрихос, X. Торрес) признавали необходимость перехода в будущем к социализму, хотя понимали его по-своему, а именно как особую национальную форму прогрессивного, свободного и демократического общества. В большинстве случаев ими выдвигались иллюзорные и искусственные модели будущего, в котором причудливо сочетались буржуазно-этатические и общинно-коллективистские начала.

Однако главным достоинством военно-революционного национализма, его стержнем являлись не утопические планы полусоциалистического будущего, а позиция боевого антиимпериализма, страстное стремление к экономическому и политическому обновлению существующего строя в интересах нации и социального прогресса.

Ахиллесовой пятой этой идеологии был ее элитарный характер, определенное высокомерное отношение к массам, неверие в их способность самостоятельно участвовать в политических процессах. Значительная часть офицерства исходила из мессианской концепции новой власти, которая ввиду отсталости масс была якобы призвана даровать народу освобождение и прогресс сверху и таким путем без широкого участия масс добиться поставленных патриотических целей.

Такая позиция приводила, как правило, к негативному отношению к рабочему движению и политической деятельности коммунистических партий и левых профсоюзов. В ряде случаев были предприняты даже репрессивные меры против коммунистов, которые в сознании многих военных антиимпериалистов представали «врагами нации», «агентами международного коммунизма», силой, которая вела к расколу общества.

Такая линия нанесла серьезный ущерб развитию революционных процессов и в конце концов привела к перерождению военно-националистических режимов в военно-реакционные, проимпериалистические диктатуры. Такой попятный процесс под прямым влиянием монополий США и сил внутренней реакции произошел сначала в Боливии, а затем в Гондурасе, Перу и Эквадоре.

Несмотря на некоторые реакционные черты военно-националистических режимов, в целом их деятельность носила прогрессивный реформаторский характер и потому пользовалась поддержкой широких слоев народа. Рабочий класс и его коммунистические партии, исходя из общенациональных демократических интересов, активно выступили в защиту позитивного содержания политики революционной военной демократии, особенно в защиту требований максимального расширения участия масс в политике, развития демократии и углубления революционных процессов, придания им подлинно народного характера.

В документах коммунистических партий содержатся на этот счет четкие и ясные оценки. Так, например, IX съезд Коммунистической партии Эквадора (ноябрь 1973 г.) в целом положительно оценил политический курс правительства Г. Р. Лара и подчеркнул: «Мы решительно поддержим все то, что будет способствовать осуществлению на практике народных чаяний и выступим против всего, что будет ущемлять законные интересы масс и нации или будет способствовать обогащению олигархии и отвечать интересам предпринимателей»^{72}.

Такую же линию конструктивной солидарности с прогрессивными действиями военно-революционного правительства В. Альварадо проводила Перуанская коммунистическая партия, призывая к сплочению вокруг программы прогрессивных преобразований все демократические силы страны, и прежде всего передовые слои армии, рабочего класса и крестьянства^{73}.

Коммунисты Гондураса стремились всемерно развивать антиимпериалистические и антиолигархические тенденции в политике военного правительства. Они выдвинули программу постепенного создания единого народного фронта, включая патриотические круги военнослужащих^{74}.

Аналогичная стратегия была присуща и работе Коммунистической партии Боливии. По ее инициативе Народная ассамблея, которую провели в июне 1971 г. левые силы, выступила за развитие прочного единства действий с правительством X. Торреса. Однако ультралевые группировки призывали к свержению военного правительства и тем нанесли серьезный ущерб развитию революционного процесса в Боливии.

Как совершенно справедливо отметил Р. Арисменди, «отсутствие подлинного фронта освобождения, как и отсутствие взаимопонимания в отношении целей и этапов (борьбы) между правительством Торреса и народными силами было самым лучшим подарком врагу, и никакой героизм в последнюю минуту не мог этого компенсировать»^{75}.

Интересен и поучителен в этом смысле опыт Народной партии Панамы, которая сумела преодолеть немалые трудности в борьбе за единство армии и народа. В течение года после того, как 11 октября 1968 г. национальная гвардия под руководством генерала Омара Торрихоса взяла власть в свои руки, взаимоотношения между новым военным правительством и левыми силами, прежде всего коммунистами, оставались весьма напряженными и даже враждебными. Только благодаря гибкой тактике коммунистов, их терпению и выдержке военно-националистические круги постепенно на практике убедились в искреннем патриотизме коммунистов. Постепенно начали налаживаться отношения сотрудничества.