Латинская Америка - традиции и современность

Пожалуй, наиболее полно проблематику традиций в регионе разработал с марксистских позиций X. К. Мариатеги. Особое внимание этот выдающийся представитель творческой революционной мысли уделил выявлению диалектического характера феномена исторической преемственности. Так, по его словам, «традицию творят те, кто ее отрицает, для того чтобы обновить и обогатить ее»^{23}. Здесь Мариатеги самостоятельно сформулировал один из важнейших выводов марксистской теории традиции, имеющий огромное значение для политической практики: развить ту или иную традицию можно, лишь диалектически преодолев ее, т. е. устранив все отжившее и сохранив все ценное. Этот вывод взят на вооружение современным поколением латиноамериканских коммунистов. В Гаванской декларации 1975 года подчеркивается, что «независимость Латинской Америки сегодня не может пониматься как простое продолжение борьбы за те цели, которыми вдохновлялись ее герои и народы в начале XIX века», поскольку коренным образом изменилась историческая обстановка — капитализм вступил в третий этап своего общего кризиса, мировая социалистическая система превратилась в решающий фактор мирового развития, форпост социализма появился на земле Латинской Америки^{24}. Творческое, диалектическое отношение к наследию революционеров, борцов за социальный прогресс прошлого предполагает как преодоление неизбежно свойственных им черт исторической ограниченности, так и сохранение главного, непреходящего в их традициях.

Именно таким было отношение к историческому наследию у Мариатеги. Провозглашая вслед за основоположниками марксизма-ленинизма необходимость преодоления реакционных сторон прошлого, он в то же время решительно критиковал проповедников «абсолютного» отрицания. По его словам, подлинные революционеры никогда не ведут себя так, будто история началась с их появлением, и потому выступают против экстремистских попыток отвергнуть с порога все историческое наследие.

Мариатеги решительно возражал против утверждений реакционеров, будто революционеры — смертельные враги всякой традиции. По мысли Мариатеги, подлинное противоречие существует не между традицией и революцией, а между революционной идеологией и политикой и традиционализмом. Последний понимается как синоним консерватизма. Характерная для его представителей «ностальгия по прошлому есть способ самоутверждения тех, кто отвергает настоящее». Поэтому нельзя отождествлять традицию с традиционалистами. Стремление последних оставить все без изменений означает «замыкание» в прошлом, застой и тем самым нарушение отношений исторической преемственности. В этом смысле традиционализм «убивает» традицию, будучи ее «самым большим врагом»^{25}.

Латиноамериканский традиционализм стал идейным оружием тех сил, которые были связаны с разного рода докапиталистическими пережитками, в первую очередь с крупной земельной собственностью — латифундизмом. В то же время во многих случаях он составил, так сказать, идейный фон капиталистического развития. Это было прямо связано со спецификой того типа буржуазной эволюции, который оказался характерен для Латинской Америки. Одной из его типичных черт наряду с зависимостью от империализма стала тенденция к компромиссу с наследием колониального периода, прежде всего с латифундизмом. И хотя данный компромисс заключался по общему правилу на буржуазной основе, ретроградные силы «традиционного общества» оказывали на эту основу мощное деформирующее воздействие.

Проблема соотношения «традиционного» и «современного» применительно к Латинской Америке имеет существенно иную по сравнению с большинством государств Азии и Африки акцентировку. Главное отличие — в том, что в регионе к югу от Рио-Гранде капитализм уже достаточно давно превратился в господствующий, системообразующий уклад. И хотя элементы «традиционного общества» (наряду с латифундизмом, играющим главную роль в социальном комплексе традиционности, его ядро составляет наследие доколумбова периода, в первую очередь в индейских общинах) не следует ни в коей мере недооценивать (в особенности их влияние ощущается на социально-психологическом и политико-идеологическом «уровнях» общественного бытия), все же речь идет именно об элементах в системной целостности буржуазного типа.

Это особенно важно иметь в виду и в свете одной из характерных тенденций буржуазной общественной мысли. Многие влиятельные ее представители склонны преувеличивать значение «традиционного сектора», относя на счет его тормозящего воздействия все беды латиноамериканских народов. Тем самым с капитализма снимается ответственность за социально-экономическую отсталость стран региона и порожденные ею проблемы.