Латунный город

Али разинул рот от восхищения, и Зейнаб захихикала, а потом выплеснула столбик воды обратно в миску.

– Научи меня, – попросил он и потянулся к миске.

– У тебя не получится, – с важным видом сообщила Зейнаб. – Во-первых, ты мальчик. А во‑вторых, еще маленький. Так что не выйдет.

– Вовсе я не маленький!

Дядя Ваджед даже подарил ему древко от копья, чтобы таскать с собой и распугивать змей. Маленьким этого не разрешают.

Занавес листвы внезапно открылся, и там показалось сердитое лицо его матери. Она посмотрела на миску с водой, и у нее на лице промелькнул страх.

– Зейнаб! – Она схватила его сестру за ухо и потянула за собой. – Сколько раз я тебе говорила! Никогда не…

Али попятился назад, но мама не обратила на него внимания. Она никогда не обращала на него внимания. Он дождался, пока они не вышли из сада и плач Зейнаб не стих в отдалении, и только после этого снова подполз к чаше с водой. Он уставился на неподвижную воду, на темное отражение своего лица в обрамлении светлых солнечных листочков.

Али поднял руку и поманил воду к себе. Вода начала танцевать, и он улыбнулся.

Он же говорил, что уже не маленький.

Сон отступил и сгинул в царстве полузабытых детских воспоминаний, когда острая клешня боли потянула за локоть. Нечто зарычало на задворках сознания, царапаясь, клацая зубами и не желая сдвигаться с места. Последовал еще один рывок, яркая вспышка боли, и нечто высвободилось.

– Это последнее, король, – произнес женский голос.

Над его телом порхнула легкая простыня.

– Укрой его как следует, – скомандовал мужской голос. – Надеюсь, он как можно дольше этого не увидит.

Аба, – узнал он, когда память начала по кускам возвращаться к нему. Звука отцовского голоса оказалось достаточно, чтобы стряхнуть с него туман боли и смятения, окутавшие все его тело.

Послышался третий голос.

– Аба, заклинаю тебя…

Мунтадир. Его брат жалобно рыдал.

– Я сделаю все, что ты хочешь, женюсь, на ком скажешь. Только пусти к нему Нахиду, позволь Низрин помочь ему… Господи, да я сам готов перевязывать ему раны! Джамшид спас мою жизнь. Он не должен страдать из-за того, что…

– Сын Каве получит лечение только после того, как мой собственный сын откроет глаза, – на запястье Али сжались шершавые пальцы. – И только после того, как я узнаю имя дэва, который оставил снаряжение на берегу, – голос Гасана похолодел. – Так ему и скажи. Утри сопли, Мунтадир. Хватит реветь из-за мужчины. Ты позоришь себя.

Али услышал звук отодвигающегося стула, захлопнулась дверь. Их слова казались Али бессмысленными, но их голоса… Боже, их голоса…

Аба. Он попытался снова.

– Аба… – выдавил он наконец, силясь открыть глаза.

Прежде чем отец успел откликнуться, в поле зрения Али показалось лицо женщины. «Низрин», – вспомнил Али, узнав в ней помощницу Нари.

– Откройте глаза, принц Ализейд. Пошире, если получится.

Он подчинился. Она нагнулась, чтобы осмотреть его зрачки.

– Я не вижу никаких следов черноты, король.

Она сделала шаг назад.

– Я… я не понимаю… – начал Али.

Он лежал на спине плашмя, совершенно без сил. Он весь горел, кожу жгло, а в его голове все было каким-то… израненным. Он поднял взгляд и узнал стеклянный потолок лазарета. Небо было серым, и струи дождя рисовали узоры на прозрачных панелях.

– Дворец был разрушен. Вы все были мертвы…

– Я жив, Ализейд, – заверил его отец. – Постарайся успокоиться. Ты был ранен.

Но Али не мог успокоиться.

– А Зейнаб? – спросил он, до сих пор слыша ее крики. – Она… эти чудовища… – Он попытался сесть и вдруг понял, что его запястья привязаны к постели. – Что такое? Почему я связан?

– Ты сопротивлялся. Или ты ничего не помнишь?

Али помотал головой, и его отец кивнул Низрин.

– Освободи его.

– Король, не думаю, что это…

– Я не спрашивал.

Низрин исполнила приказ, и отец помог ему сесть, оттолкнув его руки, когда Али попытался отдернуть белую простыню, которой его практически перепеленали, как младенца.

– Не трогай это. И твоя сестра в полном порядке. Мы все в полном порядке.

Али снова перевел взгляд на стеклянный потолок, в который бился дождь. Вид воды был странно заманчив. Он поморгал и заставил себя отвести взгляд.

– Но я не понимаю. Я видел вас – вы все были мертвы. Я видел, как был разрушен Дэвабад, – не унимался Али.

Но уже произнося эти слова, он чувствовал, что детали начинают ускользать и образы покидают его, как отлив покидает берег, а на их место уже спешили новые, более плотные воспоминания.

Его драка с Афшином.

Он стрелял в меня. Он стрелял в меня, и я упал в озеро. Али ощупал горло, но не нашел там раны. Его начала бить дрожь. Меня не должно быть в живых. Никто не выживал в водах озера с тех пор, как мариды прокляли его тысячи лет назад.

– Афшин, – запинаясь, выдавил Али. – Он… он хотел бежать с Нари. Вы поймали его?

Его отец замялся.

– В некотором роде. – Он посмотрел на Низрин. – Убери это и прикажи сжечь. И позови сюда эмира.