Латунный город

Устав от своей непутевой наездницы, лошадь заржала и дала влево, а потом перешла на галоп и проскакала мимо Дары.

Дэв рассмеялся.

– У тебя проблемы?

Нари чертыхнулась и дернула поводья, переводя лошадь на шаг.

– Кажется, она меня ненавидит…

Она умолкла и уставилась на багровую кляксу в небе.

– Эй, Дара… я сошла с ума или на нас летит птица размером с верблюда?

Дэв повернулся и, исторгнув проклятие, остановил коня и выхватил поводья у Нари из рук.

– Око Сулеймана! Думаю, пока она нас не заметила, но… – что-то его явно встревожило. – Нам некуда спрятаться.

– Спрятаться? – переспросила она, переходя на шепот, когда Дара на нее цыкнул. – Зачем? Это же просто птица.

– Нет, это Рух. Кровожадные твари. Они сжирают все, что подвернется им на пути.

– Все, что подвернется? Например, нас? – Он кивнул, и Нари застонала. – Ну почему все в этой стране так и норовит нас сожрать?

Дара медленными движениями снял с плеча лук, не сводя глаз с птицы, которая кружила над лесом.

– Кажется, она нашла нашу стоянку.

– Это плохо?

– У них превосходный нюх. Рух сумеет нас выследить. – Дара кивнул на север, на дремучие горные леса. – Нам нужно добраться вон до тех деревьев. Рух слишком крупные для охоты в лесу.

Нари посмотрела на птицу, которая спустилась ниже к земле, перевела взгляд на лес. Он казался бесконечно далеким.

– Мы ни за что не успеем.

Дара снял тюрбан, шапку и плащ и бросил ей. Не понимая, что он делает, Нари наблюдала, как он привязывает саблю к поясу.

– Не будь пессимисткой. У меня есть идея. Слышал от кого-то одну историю. – Он заправил серебряную стрелу и натянул тетиву лука. – Ты только пригнись и держись за коня. Не смотри вверх и не останавливайся. Что бы ты ни увидела.

Дара потянул ее поводья, направил лошадь мордой в нужную сторону и погнал обеих лошадей рысцой.

Нари сглотнула. Сердце выпрыгивало у нее из горла.

– А как же ты?

– За меня не беспокойся.

Она не успела возразить, потому что Дара с силой шлепнул ее лошадь по крупу. Даже через седло до нее дошло тепло от его ладони. Животное возмущенно заржало и бросилось к лесу.

Нари распласталась на лошади, одной рукой вцепившись в седло, а другой – во влажную гриву. Потребовалась недюжинная сила воли, чтобы не закричать в этот момент. Ее подбрасывало так, что зуб на зуб не попадал, и она стиснула ноги, переживая, как бы лошадь не скинула ее. Перед глазами с безумной скоростью проносилась земля, и она зажмурилась.

Воздух огласил протяжный вопль, такой пронзительный, что как будто прошел через нее насквозь. Нари невольно зажала уши. Оставалось только молиться. О Всемилостивый, прошу, не дай этой твари меня сожрать. Она пережила вселившегося в чужое тело ифрита, прожорливых гулей и обезумевшего дэва. Не может быть, чтобы после всего этого ее склевал голубь-переросток.

Нари оторвалась от лошадиного загривка и посмотрела вперед. Лес был так же далек, как и прежде. Копыта стучали о землю, шумно пыхтела лошадь. Но где же Дара?

Снова закричала Рух: она была в ярости. Испугавшись за дэва, Нари плюнула на его увещания и повернулась.

– Боже сохрани…

Молитвенный шепот сорвался с ее губ, когда она увидела Рух. Она вдруг поняла, почему никогда не слышала об этих птицах.

Никто не выжил, чтобы рассказать эту историю.

«Размером с верблюда» было непростительным приуменьшением. Птица была больше Якубовой аптеки, а одним ее крылом можно было накрыть целую улицу Каира. Верблюдов это чудище, наверное, ело на завтрак. У птицы были чернющие глаза размером с два блюда и переливчатое оперение цвета свежей крови. Длинный черный клюв завершался острым изогнутым крючком. Он был таким огромным, что Нари поместилась бы в нем целиком. Птица приближалась. Нари ни за что не успеть к лесу.

Тут Дара сделал вираж и неожиданно оказался позади нее. Упершись сапогами в стремена, он практически стоял на лошади, развернувшись к Рух лицом. Он натянул тетиву и выпустил стрелу, которая угодила твари под глаз. Рух дернула головой и издала очередной вопль. Из тела птицы уже торчала добрая дюжина стрел, но ей они не мешали. Дара еще два раза выстрелил ей в морду, и Рух спикировала на него, широко расставив толстые когти.

– Дара! – вскрикнула Нари, когда дэв круто повернул на восток.

Рух последовала за ним, предпочтя бесстрашного дэва трусливой человечице.

Едва ли он слышал ее за разъяренными криками Рух, но она все равно завопила:

– Ты движешься не в ту сторону!

На востоке не было ничего, кроме голых равнин, – он что, смерти хочет?

Дара выстрелил в птицу в последний раз и отбросил лук со стрелами. На полусогнутых ногах он вскарабкался в седло и одной рукой прижал к груди саблю.

Рух испустила ликующий вопль. Она сошла на дэва, протянув к нему когтистые лапы.

– Нет! – вскричала Нари, когда Рух легко подхватила Дару вместе с конем, точно ястреб мышонка.

Лошадь ржала и вырывалась, а птица взмыла в небо и, сделав круг, полетела обратно на юг.

Нари натянула поводья, разворачивая мчащую лошадь. Та встала на дыбы, норовя ее сбросить, но Нари удержалась, и животное покорилось.