Латунный город

– Нет, – сказала она, смахивая пепел с его закрытых глаз.

Не так, не сейчас, ведь мы столько прошли вместе. Она стала лихорадочно вспоминать его рассказы о методах лечения Нахид, пытаясь нащупать что-нибудь полезное.

Нари помнила, что они умели устранять последствия отравлений и проклятий. Но Дара не объяснил, как они это делали. Готовили противоядия и накладывали ответные чары? Или им хватало простого прикосновения?

У нее в распоряжении не было ничего, кроме прикосновения. Нари распахнула на нем рубаху и прижала дрожащие ладони к его груди. Его кожа стала такой холодной, что у нее онемели пальцы. Намерение. Дара неоднократно твердил ей об этом. Намерение в магии – самое важное.

Она закрыла глаза и всем своим существом сосредоточилась на Даре.

Ничего. Ни сердцебиения, ни дыхания. Она нахмурилась, пытаясь уловить недуг и представить Дару здоровым и энергичным. Ее пальцы закоченели, но она крепче прижалась к его груди. Он вздрогнул в ответ.

Что-то влажное защекотало ей запястья, стремительно сгущаясь, как пар, валящий от кипящего котла. Нари не шевелилась, крепко держа в голове образ здорового Дары с озорной улыбкой на губах. Его кожа стала чуть теплее. «Только бы это сработало, – взмолилась она. – Пожалуйста, Дара. Не бросай меня».

Острая боль в затылке стала расползаться по голове. Нари это проигнорировала. Теплая кровь закапала у нее из носа, закружилась голова. Пар повалил с удвоенной силой. Она чувствовала, как твердеет его кожа под кончиками ее пальцев.

И тогда у нее перед глазами всплыло первое воспоминание. Зеленая долина, цветущая и совершенно ей незнакомая, разрезанная надвое ярко-синей речкой. Маленькая девочка с аспидно-черными глазами протягивает криво смастеренный деревянный лук.

– Гляди, Дара!

– Шедевр! – восхищаюсь я, и она улыбается до ушей. Моя младшая сестренка, воин с рождения. Создатель, дай сил ее будущему мужу…

Нари помотала головой, стряхивая с себя воспоминание. Нельзя было терять фокуса. Кожа Дары под ее ладонями наконец начала горячеть, а мускулы постепенно твердели.

Ослепительный дворец. Стены украшены драгоценными камнями и металлами. Я вдыхаю запах сандала и кланяюсь.

– Ты доволен, мой повелитель? – спрашиваю я с раболепной улыбкой на устах. По щелчку пальцев в моей руке появляется серебряная чаша. – Как ты просил: напиток, который подавали величайшим древним.

Я протягиваю довольному дураку чашу и жду, пока он умрет: чаша полна ядовитого болиголова[25]. Может, мой следующий господин будет не так опрометчив в формулировке своих желаний.

Нари отогнала от себя жуткую картину. Она наклонилась к нему ближе и сосредоточилась. Еще чуть-чуть…

Поздно. Темнота снова затянула все за закрытыми веками, пока ее не сменили руины города в скалистых горах. Долька луны лила бледный свет на разрушенное каменное сооружение.

Я вырываюсь из рук ифритов, упираясь ногами в землю, когда меня волокут к яме, оставшейся от разрушенного колодца. Темная вода блестит, лишь намекая на его глубину.

– Нет! – кричу я, в кои веки позабыв гордость. – Пожалуйста! Не делайте этого!

Оба ифрита смеются.

– Как же так, генерал Афшин? – Женщина издевательски отдает мне честь. – Разве ты не хочешь жить вечно?

Я пытаюсь сопротивляться, но их проклятие ослабило меня. Они связывают мне руки простой веревкой (даже не железом!) и обвязывают ее конец вокруг увесистого булыжника, взятого из груды камней у колодца.

– Нет! – молю я, когда меня тащат к обрыву. – Только не сейчас! Вы не понима…