Лавка дядюшки Лика

«Знаете, сеньор Конти, мы все с первой же встречи поняли всю необычность, я бы даже сказала, экстраординарность ситуации – она оглядела всех нас, а потом продолжила. – И дядюшка Лик, и вы, и внезапное появление пани Фламы у меня дома, и наше чрезвычайно быстрое сближение с ней и паном Малашем, деньги, которые были нам переданы, а затем десятилетняя разлука и наконец это короткое свидание с такими, прямо говоря, сказочными для нас последствиями – все это не оставляет никаких сомнений в том, что нам выпала редкая удача прикоснуться к чему-то настолько важному и серьезному, к какому-то грандиозному по своим масштабам явлению, что я даже и слов-то подобрать подходящих не могу.

Мы много говорили об этом все прошедшие десять лет – и когда жили с сыном в доме пани Фламы, и когда они приезжали ко мне, а это случалось, чем дальше, тем все чаще и чаще. Вот что я хочу сказать, и это наше общее с пани Фламой мнение – не остается никаких сомнений в том, что вы точно участвуете в чем-то великом и обладаете какими-то уникальными возможностями и способностью видеть нечто такое, чего нам не дано. И то, что дядюшка Лик знал о моей беременности, и то, что он тогда уже знал о нашем приезде сюда через десять лет и составил дарственную от вашего имени, да и секретная комната и задний двор говорят о том же. Но хоть что-то же нам можно рассказать, я уверена, дать нам хоть ничтожно маленький намек на то, к чему мы причастны с самого первого дня нашего знакомства. Ведь совсем же не просто так мы познакомились!»

Произнеся эту тираду с совершенно не свойственной ей прежде горячностью, синьора Савио замолчала в ожидании ответа, пани Флама тоже не проронила ни слова, и над столом воцарилось молчание.

Светало, последняя наша с месье Фриром ночь в этом чудесном уголке Вселенной подходила к концу и мне предстояло взять заключительный аккорд. Он должен был прозвучать достойно, и я довольно долго думал над ответом, курил вишневую самокрутку, пока пани Флама отправилась на кухоньку сварить нам еще кофе. Когда же она вернулась за стол, я не нашел ничего лучшего, как начать свой рассказ так, как это обычно делал дядюшка Лик.

– Знаете, у людей творческих профессий – художников, писателей, музыкантов и артистов, несмотря на всю разницу в наборе инструментов выражения, есть одна общая огромная проблема, самая главная, самая нерешаемая для подавляющего большинства из них. Это вопрос выбора между тем, что хочется делать, и тем, что приходится делать. Вернее, это проблема даже не выбора, а решимости сделать этот выбор – отбросить все сомнения и идти своим путем, невзирая на лишения и возможную смерть в нищете под забором, или довольствоваться нормальной сытой жизнью, став наемным работником.

Смириться можно с любыми обстоятельствами: музыканту играть ту музыку, которая приносит доход, а не удовлетворение, художнику писать портреты тех, кто платит, писателю восхвалять руку дающего, а артисту – главного режиссера в надежде на любую роль первого плана. Только вот таких людей сразу видно и это печальное зрелище – словно их разорвало изнутри и в эту трещину, с годами становящуюся похожей на пропасть, видна вся фальшь нарисованных декораций. И вот уже озеро, некогда манившее своей свежестью, прозрачной водой с белой галькой на дне и плавающими рыбками, превратилось в заросшее болото, откуда доносится только кваканье, а песчаный берег в место, где собирается всякое отребье, оставляя после себя горы мусора и нечистот.

Я не зря начал именно с этих картинок, вам проще будет понять смысл той работы, которую мы с месье Фриром выполняем, а до нас ее делали дядюшка Лик с мистером Пиком – жаль, что вы не знали его – и сотни наших предшественников в разные времена и в разных странах. Вы, синьора Савио, употребили термин «великое», говоря о том деле, что мы делаем, и еще один – «грандиозное», заметив, что мы причастны к явлению, масштабы которого не укладываются в сознании. Так вот, вы абсолютно правы, и мы с месье Фриром горды той миссией, что нам поручено нести!

Но, поверьте, не мы делаем великое дело! Ведь не мы же в самом деле создали эту планету и тех, кто ее населяет, не мы построили дом и разожгли в очаге пламя – мы всего лишь вовремя подбрасываем поленья, не позволяя ему погаснуть. Вспомните хозяина юрты, монаха, оленевода, о которых нам рассказывал дядюшка Лик! Разве мы роем канал в одиночку, пытаясь вернуть море в исконные границы или принимаем на себя тяжелейший обет и несем его до самого конца? Нет, мы только стоим рядом, не давая упасть обессиленному тяжкими испытаниями великому человеку.

Скажите, а разве мы принимаем решения идти по тому пути, по которому идут они, разве мы обладаем той невероятной силой духа и верой, что ведет и ведет вперед этих грандиозных людей? Нет, не мы, но почему-то, несмотря на все, именно нам подарено счастье помогать им, и великая возможность учиться у них, рассказывать о них и дружить с ними!