Лавка дядюшки Лика

Сына уже уложили спать – в той комнате, где некогда жил дядюшка Лик, а мы с синьорой Савио расположились на веранде, любуясь великолепием лунной ночи, светлой и прозрачной. Мы подолгу молчали, стараясь не нарушать лишними словами великолепие момента, лишь изредка обмениваясь короткими репликами. Только один вопрос я задал синьоре Савио, как только мы устроились на веранде – тот, что не давал мне покоя с тех самых слов герра Хаупта: «Скажите, синьора Савио, откуда же дядюшка Лик знал про Конти-младшего?»

Я безусловно догадывался обо всем, но не мог не задать этого вопроса, и тут же услышал ответ: «Дядюшка Лик приезжал сразу же после родов, но я его не видела. Мне об этом рассказала пани Флама, когда однажды вдруг приехала ко мне домой. Малышу было уже почти полгода, я не работала, сидела с ним, и звонок в дверь раздался как раз тогда, когда я его кормила. Открываю дверь, а там стоит женщина и смотрит на меня ясными и веселыми глазами». Синьора Савио улыбнулась, вспоминая ту встречу, я следом за ней, живо представив сценку у дверей, когда в ответ на приветствие хозяйки дома с малышом на руках, пришедшая сказала: «Здравствуйте, я – пани Флама!»

Мы долго смеялись над тем как синьора Савио, по ее словам, чуть не выронила малыша от удивления, потом захлопотала от радости, что ей принесли весточку от меня, затащила пани Фламу в свою квартирку и пыталась угостить чаем, но не успела оглянуться, как уже сидела на веранде дома пани Фламы и разговаривала с паном Малашем, пока готовился стол.

«Я и вправду не успела оглянуться – отпив немного наливки, сказала синьора Савио. – Дальше еще интереснее: мы с сыном прожили у пани Фламы с паном Малашем почти полгода, наслаждаясь загородной жизнью, дыша воздухом и ежедневно гуляя по лесу. Кстати, мы и с теми собачками подружились, помните их? Даже клички придумали – Себастьян и Добряк. Они нас все время сопровождали в прогулках по лесу и вели себя, надо сказать, очень и очень прилично. Вот тогда-то пани Флама с паном Малашем и рассказали нам о визите дядюшки Лика, о том, что он привез от вас какую-то совершенно огромную сумму денег, которой нам хватило на десять лет не просто безбедной жизни – мы каждый год ездили все вчетвером на море, купались, загорали и наслаждались дружбой.

А еще я тогда узнала, что через много лет нам поступит предложение стать смотрителями какого-то дома и сада в совершенно другой стране, но как это произойдет, не знал никто, по-моему – и так говорила пани Флама – даже сам дядюшка Лик не смог ответить на этот вопрос конкретно. И вот сегодня рано утром на пороге того домика, что мы тут снимаем уже второй год подряд, под пакетом с традиционным молоком и творогом, который нам ежедневно поставляли из деревни, каким-то чудным образом мы обнаружили местную газету. Пани Флама открывает ее, перелистывает пару страниц и вдруг застывает от удивления. Я заглядываю ей через плечо и вижу ваше объявление, обведенное красным. Ну, конечно, в тот момент мы не знали, что это вы его дали, но тут же поняли – вот оно, именно об этом и говорил дядюшка Лик».

Тут на веранду поднялись пани Флама и месье Фрир, принесли с собой сладостей, фруктов и расположились у стола. «Кто-нибудь хочет кофе или чаю?» – спросила пани Флама и собрав заявки отправилась на кухоньку, откуда вскоре принесла поднос с дымящимися чашками кофе на нем.

«Слушайте, это просто невероятное зрелище – сказал пани Флама, показывая на ущелье. – Месье Фрир сводил меня на задний двор, так я до сих пор не могу придти в себя от восторга». «Но почему так скоро, сеньор Конти? – вдруг спросила она, повернув голову ко мне. – В чем срочность, почему нельзя еще на некоторое время тут остаться?» Мы с месье Фриром переглянулись, я спросил его мысленно: «Вы уже что-то говорили?» «Нет, ничего» – ответил он, и как говорят в подобных случаях, подача была на моей стороне, я должен был держать ответ. У меня не было никакого вразумительного оправдания нашего скорого отъезда, кроме правды, которая, совершенно точно, стала бы неподъемной для синьоры Савио и пани Фламы.

Но не стоило и оставлять их с полной неразберихой в мыслях и ощущением, что их держат за каких-то недотеп, рассказывая небылицы о некой особенной миссии, а уж тем более о том, что мы просто исчезнем сегодня утром – вместе с ночной прохладой, луной и росой на траве. Вот о чем следовало им сказать – о том, что их ждет совершенно новый день, в прямом и переносном смысле, и будет он длинным, очень длинным. А потом, по прошествии десятилетий – или как там будут считать время в будущем – они встретят наших последователей, открывающих очередной этап.

Эпилог

Именно это я хотел сказать новым хозяевам лавки и сада – про длинный день и новую встречу через много-много лет, про то, какие они счастливые, что остаются здесь, что мы их любим и лучших хранителей этого уникального места и не надеялись увидеть. Только я собрался все это произнести, как синьора Савио вступила в разговор, и после первых же ее слов я вздохнул с облегчением, моя задача облегчалась.